...я тут, как дура, мерзну, курить бросаю,
третий вот раз за лето, ну правда, дура?
осень на подоконнике сидит босая,
говорит о чем-то,
ногами болтая,
я выстукиваю «S — O — S»
ледяными пальцами по клавиатуре.
я тут потерялась между двумя домами,
между двумя таможнями, городами,
мокрыми трассами, рыжими облаками,
холодно, слышишь, руки совсем чужие.
Жили, выжили, прожили, пережили?
Хочется чаю, кофе, курить и греться,
так перебивчиво, вымученно выстукивает сердце,
мне от тебя уже никуда не деться.
Кончилось лето, рыжим по телу выжжено.
Прожили, пережили, выжили?
Мне уезжать, стихотворение не окончено,
я надрываюсь, ору сумасшедшим кочетом,
руки холодные, губы замерзли тоже,
дождь залетает в окно и течет по коже.
Я, понимаешь, вечно ничей ребенок,
август звенит, невыносимо тонок,
хватит, поехали, хватит корчить страдальца.
Я выстукиваю «S — O — S» и едва ли чувствую пальцы.
Хватит, поеду, время, а то не успею,
не задаваясь вопросом «а надо ли» — я спешу.
Как на войну — встаю, глубоко дышу,
сумкин ремень поправляю, как портупею.
...Я вот приеду — и честно его допишу...
Любовь — это значит любить друзей любимого, любить детей любимого, любить жену любимого и его любимую.
Светлана Зайцева
У его жены глаза — осенние листья,
как вода в болоте, непрозрачные и глубокие,
она редко помнит имена чужие и лица,
но зато хранит его случайные строки.
Даже странно, что так сплетаются их дороги.
У его жены — золотая восточная кожа,
украинский говор, и голос ее — негромок.
Он домой возвращается в семь, и жену, похоже,
вправду любит, как любит маму дурной ребенок.
Без нее он — печальный листик, сухой обломок.
А в его любимой так много всегда веселья,
что почти незаметно, как ей все тесней, тесней,
и он верит в Бога по вторникам и воскресеньям,
когда встречается с ней.
Только, Господи, дай ему не расстаться с ней.
Только, Господи, дай ему долгие годы счастья,
чтобы их любовь его берегла, хранила,
чтобы злые микробы не грызли его в ненастье,
чтоб шесть соток на даче — плодородны, как дельта Нила,
чтоб чужая собака случайно не укусила.
Не заметить печального взгляда, ладони сжатой,
новогодней ночью случайно не спутать имя.
Пусть он будет счастлив, и чай ему будет с мятой,
и холодный борщ, и алый кусок заката,
Разреши ему, Господи, милостями Твоими
не расстаться с ними.