И покой недоступен, и сон никогда не дан. Он встает, и идет туда, где плещется океан. И океан смыкается над его головой. И человек говорит: «Я пришел домой». И цветные рыбы плывут под его рукой.
«Это — мое «люблю», — говорит человек, — это мое «домой». И дыра в его сердце омыта морской водой. И любовь его больше земли и небес, и его «домой» наконец-то здесь. И друзья, и город, и кот наконец-то здесь. «Я искал тебя, — думает он, — столько дней и лет». И сквозь толщу воды к нему прикасается свет.
мама,
я умираю, мама,
во мне слишком много любви, мама,
она разрывает меня изнутри,
как отраженье, ломающее амальгаму,
чтобы выйти на свет, посмотри,
мама,
эта любовь бьется во мне, как птица,
как птенец, ломающий скорлупу яйца,
я умираю, мама, а она длится,
продолжается без конца.
и ничего больше нет, кроме нее, нет,
и она нарастает во мне, звеня.
свет внутри меня, мама, оглушительный свет,
его слишком много внутри меня.
холодно вокруг меня, мама, зима вокруг,
и внутри меня термоядерное тепло.
обледеневших веток холодный стук,
не повезло тебе с дочкой, не повезло,
мама,
я умру вот так же — зимой,
распятая посреди января,
среди ягод рябины — обледеневшей, сухой,
посреди каленого серебра.
и тогда любовь моя
выйдет наружу, на свет,
и станет горячее звезд и больше планет,
и растопит снег и залежи льда,
и смерти не будет рядом с ней никогда.
прости меня, мама,
ты хотела, чтоб я была хорошей девочкой
и чтобы меня не коснулась беда.
а я лежу на дне лодки, а лодка моя плывет,
а я гляжу в серебристый северный небосвод,
а мне нисколько лет, я песок и камни,
я рыжая глина, я черные влажные корни,
а лодка плывет, и я касаюсь воды руками,
и вода заливается синим и черным.
а лодка плывет на север, к северному сиянию,
а я есть никто, и я есть любовь, не более и не менее,
и руны легли перевернуты, мол, не смотри заранее,
поскольку отныне ты заслужила прощение,
поскольку кто истинно любит, более неподвластен
никакому року, никакому предначертанию, поскольку кто любит, тот выше смерти и страсти,
того не собьют повороты и травы дурманные,
поскольку кто любит, тот более не течение,
тот лодка, и берега, и небесный ветер,
и вот эта вода, глубокая, темная, пенная,
и еще человек, у которого взгляд светел.
лодка моя плывет, и я человек, и сосна, и камень,
я плыву на северо-запад, и у запада рот оскален,
и вокруг происходит вода и небо, и течет сквозь меня свет,
какой есть любовь и вечность, какому нисколько лет.
Тяжелее всего — по утрам за плечи,
вытаскивать себя изо сна в смерть,
напоминая: дальше не будет легче,
но планов много, и надо успеть.