Половина меня смеется и собирается,
раздает шмотье, собирается на войну,
Я такая скотина, что везде прорывается
думала, что сдохну, но еще протяну.
Половина меня во тьме, за гранью,
половина меня мертва, и ей там неплохо,
ну а если в целом, то стою вот, не умираю,
дел по горло от вздоха до вздоха.
Мой любимый обнимает ту меня, что мертва,
говорит со мной, и я слышу его слова,
на изломе мертвого моего плеча —
его мертвая ласковая рука,
я целую его, говорю: забери, мол, меня сейчас,
а он говорит: подожди пока.
Море между нами, огромное море.
Он стоит на дне бесконечного океана,
и над ним колодец света, и в нем проплывают рыбы,
проплывают в бесконечном цветном просторе,
и он смотрит вверх, в этот свет, и светло и странно,
и проходит свет сквозь толщу зеленой глыбы.
Я парю в пустоте, и вокруг меня только это
небольшое окошко, источник света,
в каковой он смотрит, и мы с ним видим друг друга,
и вокруг ничего — ни времени, ни пространства.
Море между нами, и тело его туго,
и огромна его вода, никак не прорваться.
Он стоит на дне океанской бездны, не помня лица,
он глядит наверх, с трудом различая меня.
Но пока я помню о нем — окну не закрыться,
проплывают рыбы, серебриста их чешуя,
свету не прекратиться, не оставить его в темноте.
Мой хороший, я буду держать для тебя окно.
Мой хороший, я буду гореть свечой во тщете,
я не брошу тебя, где нет времени и темно.
Он стоит, и над ним — породившая нас бездна,
Мой хороший, я изгрызу караваи железны,
мой хороший, я стану пламенем — ярче солнца,
мой хороший, гляди наверх, и все обойдется,
я не брошу тебя в бесконечном твоем просторе.
Мой хороший, клянусь, я высушу это море.
Остается для меня радостью,
жизнью, маяком впереди, обнимает меня сзади, когда я сплю,
свернувшись калачиком, прижимая его штык-нож к груди,
и все так же слов не хватает, чтобы высказать, как люблю:
это как рассвет над соснами, видный с высоких гор,
это как над камнями течет прозрачный ручей.
Смерть ничего не значит, ничтожен ее приговор.
Я поворачиваюсь и засыпаю у него на плече.
Я всегда засыпаю у него на плече.
Не очень хороший человек,
вот прямо скажем, не очень хороший,
трусоватый, не слишком добрый, не всегда сильный
ну и все такое прочее
(в целом, обычные человеческие слабости,
но все же, если честно, не очень хороший),
получает на руки огромное горе,
бесконечное такое, изначальное горе,
и не зная, что с ним делать и как справляться
(мы же помним, что человек не очень хороший),
избавляется от вещей
и уезжает в город, где происходит война.
И вот он едет,
если со сборами, то без малого три недели,
на перекладных, с остановками,