.
Исходя из этого, Г. Кон определял национализм как форму политической лояльности и достижения культурной и психологической гармонии человека со средой, в которой он живет: «Национализм есть образ мысли, присущий подавляющему большинству людей и претендующий на то, что он присущ всем людям; он считает национальное государство идеальной формой политической организации, а национальность – источником творческой культурной энергии и экономического процветания. Высшая лояльность человека должна, таким образом, быть обращена на его национальность, так как предполагается, что его собственная жизнь тесно связана с благосостоянием национальности и в ней же укоренена… Национализм – это идея, idee force, которая наполняет человеческий разум и сердце новыми мыслями и чувствами и побуждает человека к организованным действиям»[95].
Э. Смит писал: «Одна из целей национализма – достижение и сохранение культурной идентичности, то есть чувство особого культурного наследия и “индивидуальности” у данного конкретного населения. Без такой коллективной идентичности, с точки зрения националистов, невозможно существование подлинной и зрелой “нации”»[96]. Смит правильно замечает, что если трактовать национализм только политически, то как быть с культурным, религиозным, лингвистическим национализмом? Ведь существуют националистические движения, которые не ставят в числе своих лозунгов и задач политические решения, а ограничиваются «культурным национализмом». Если их не признавать националистическими, то надо изобретать какой-то новый термин, усложнять сущности и т. д.
По словам Р. Брубейкера, «с когнитивной точки зрения, национализм – это способ видения мира, способ идентификации интересов, или, еще более точно, способ определения тех единиц, которые заключают в себе интересы. Это способ идентификации соответствующих единиц, в терминах которых воспринимаются интересы. Национализм предоставляет модель видения и разделения мира, говоря словами Пьера Бурдье, модель социального отчета и мышления. Таким образом, национализм внутренне связывает интерес и идентичность путем идентификации того, как мы должны рассчитывать свои интересы»[97].
Сходным образом К.Вердери определяет национализм как «политическое использование символа нации через дискурс и политическую активность, а также как эмоции, которые заставляют людей реагировать на использование этого символа». В такой трактовке национализм предстает как оболочка для различных психологических и идеологических конструкций, которые облекаются в эту ободочку постольку, поскольку она оказывается самым эффективным средством адаптации их для массового сознания»