30
Больной – Приспособа для одиноких
На несуразную выставку Бегби нельзя было не прийти. Я так мечтал увидеть скисшее щачло Рентона, узнавшего, что я подбил Майки проебать его финансы, надбавив цену за беспонтовое искусство Бегби. Разумеется, бронзовая голова совершенно на меня не похожа. Да, рельефные скулы, массивный подбородок и благородный нос в наличии, но залихватский пиратский взгляд не пойман. Однако Франко обеспечил вишенку на торте в виде бонусного шара: темпераментный художник решил, что все-таки хочет получить обратно деньги за наркотики! Соль на рану Рент-боя и изящный штрих, которого я от Фрэнка Бегби никак не ожидал. Майки донес мне, что вероломное рыжее щачло Рентона было просто на загляденье! Жаль, что я это пропустил.
В галерее Рентон сохраняет дистанцию, прикидываясь беспечным, но подойти не решается. Смывается к вертакам вместе с Юартом и этим жирным голландским сопляком. Но все это – лишь желанная прелюдия к главной причине моего появления: приходу Марианны, которая вплывает на выставку стройным привидением в голубом платье. Маманьку сопровождают молодые парень и девушка: симпатичные, но пустые и бросовые пиздюки, каких можно встретить на Джордж-стрит за бархатной веревкой в любой дыре с завышенными ценами. Неизвестно, кто этот молодой паренек – любовник Марианны или хахаль девушки, но подкатывающий к ней Джус Терри без труда его отпихивает.
Поэтому нельзя терять ни секунды. Оставляю своих невзрачных спутников и неторопливо подгребаю к ним.
– Терри… если позволишь, на малую секундочку. Марианна, нам очень нужно поговорить.
– Неужели? – Она бросает на меня холодный презрительный взгляд, который мине всегда как серпом по яйцам. – Можешь валить нахуй.
– Угу, может и погодить, пиздюк, – пучится на миня Терри.
Но Марианна не сводит с меня глаз. Она так часто слышала мои лживо-соблазнительные слова. Сколько раз я могу это проделывать? Сколько раз могу ее разводить? Чувствую, как меня изнутри перемалывает надрыв, когда представляю, как нас обоих поражает смертельная болезнь и каждому остается всего несколько месяцев. В голове играет попурри из «Милой» Бобби Голдсборо и «Времен года под солнцем» Терри Джекса[68], а мой голос становится низким и очень зычным.
– Пожалуйста, – говорю с мольбой, точно умирающий, – это правда важно.
– Да уж надеюсь, – обрывает она, но я уже в ебаной игре!
– Что да, то да, – со злостью говорит Терри, а я беру сопротивляющуюся Марианну за руку, и мы сваливаем к пожарному выходу.
«Уильямсон обламывает Лоусона! Грозный стенхаусский нападающий прорвался к воротам и, казалось, непременно должен забить гол, но тут откуда ни возьмись появился итальянский центральный полузащитник, литский Пирло