– Фрэнк!
Обымаю ее, от нее больничкой воняет и старым потом.
– Ты как?
– Нормально, – говорит она, а потом становится вся такая растерянная, лоб морщит. – Ну, угу и не. Черт, как-то стремно себя чувствую, Фрэнк, – говорит она, здороваясь с Грегом и пацанами. – Зато тут мои большие, сильные мужики!
– По-любасу, – киваю, – гистерэктомия – серьезная штука для женщины, – заливаю такой.
Хотя нихуя не в курсах за это. Но када рос шкетом в Лите, слыхал, как бабцы замужние трындели: «После удаления матки она разжирнела ужасть». Я не в курсах, это из-за депрессии, связанной с «переменой в жизни», как они выражаются, када с тибя матку нахуй вырывают, и это к перееданию приводит или просто метаболизм замедляется. Так или иначе, Элспет надо быть начеку, учитуя, как она жир нагуляла.
– Вот и я о том же, Фрэнк, – вклинивается Грег, – по-любому должна быть эмоциональная реакция.
Видно, чё Элспет это заябывает, но она прикусывает язык. И мине такая:
– Ну так что тебя сюда привело? Новая выставка? Дела какие-то?
– Не-а, просто прилетел тебя повидать. Переживал.
Элспет ни единому слову не верит. Но хотя б сцену не закатует.
– Придумай другое чё-нибудь, – смеется она, – а то ж белыми нитками шито.
Смарю на Грега. Пиздюк доверчивый, но даже он сомневается.
Поворачуюсь обратно к ей:
– Не, в натуре, приехал тибя повидать. Никакой задней мысли. Я переживал, а у меня были авиамили после всего, чё налетал, в общем, просто поехал в аэропорт и заскочил на подсадку.
Элспет – в слезы и руки протягует. Шагаю ей в объятья.
– Ох, старшой мой братик, мой Фрэнки-бой, я так на тибя наезжала. Ты изменился, в натуре изменился, дорогой мой Фрэнки…
Щас она уже ссаки распускает, но я не мешаю. Припозднилась она на вечерину, но пришла ж все-таки.
Загружаю ей, Грегу и паренькам пару малых баек за коллекционеров моей фигни и за то, какой народ мине заказы дает, типа несчастного старого Чака. Заходит молодой пиздюк-врач с лыбой до ушей и на миня сморит.
– Это вы, – он такой. – Обожаю ваши работы.
– Сесибон.
У Элспет глаза с бошки выскакуют, видать, втюрилась в этого пиздюка-врача и вся аж раскраснелася:
– Это доктор Мосс! Мой брат Фрэнк!
Парень начинает за выставки миня расспрашивать и над чем щас работаю. Это напоминает мине, чё я должен быть щас у сибя в мастерской и впахивать, а не тут ошиваться, но родная кровиночка – превыше всего. Впервые с того раза, как я ей принес жареной картошки с «Мэтьюенз», када с паба пришел, а она еще малой была, моя сестра за миня гордится. Это ж должно чё-то значить.
Пора валить, и я уже думаю, придется санитара вызывать, чёбы вырвал миня у Элспет с объятий. Наконец выходим под ветреное серое небо. Грег хотит, чёбы я остался у них на хате, но я грю им, чё у старого дружка ночую.