Бесполезно он разжал почти механически створки капкана, вытащил зажатую, треснутую в двух местах пластмассовую оправу. Поднёс к глазам почти вплотную — стёкол не было, лишь в одном месте торчал осколок треугольной формы. Ромка повертел оправу в руках, не понимая, что делать. После сунул её в карман куртки, пошарил пальцами по снегу, нашёл ещё один осколок стекла, покрупнее, приложил к глазу… Осколок крутанулся в пальцах и уколол их. Ромка рукой тряхнул, тут же на подушке большого пальца показалась кровь, сам же осколок выпал в снег и тут же исчез. Ромка наклонился к снегу вплотную, со стороны было похоже, что он снег нюхал. Руками он осторожно водил по снегу, пытаясь всё же нащупать какой-нибудь кусочек спасительного стекла покрупнее, но осколков покрупнее не было. Челюсти самого хищного, безжалостного и чудовищного орудия лова зверей очень точно поймали его очки в свою пасть и раздробили стёкла в порошок. Капкан поймал его сам и безжалостно оставил беспомощного посреди тундры — бескрайней тундры… того самого «белого безмолвия»… Город был рядом, километров пятнадцать отсюда. Куда идти? Молоко. Солнца нет, ориентиров нет, даже ветра нет, чтобы запомнить хоть примерное направление.
Ромка сел на колени. Тупо, бессмысленно, невидяще смотрел в снег. Мысли вообще отсутствовали. Он впервые за свою очень короткую, молодую жизнь не знал, что сейчас делать. Дома этих очков у него пять или шесть в запасе валяется… Дома. Дома. Дома. Здесь-то что делать? Ромка поднялся на ноги, достал из рюкзака термос с чаем, выпил пару глотков, спрятал обратно, поправил ружьё на плече, оглянулся вокруг — молоко. Туман. Белая взвесь. Он зажмурил глаза, открыл — ничего. Зачем жмурился? Глупость какая. Что делать? Он вновь оглянулся вокруг — пустота. И тишина в тундре вдруг стала какая-то неземная, словно вымерло всё рядом. Ни ветерка, ни куропачьего треска, ни клёкота канюка тебе сверху — ничего нет.
«Домой идём!» — сказал он себе так, словно приказал другому, кому-то другому, который уже так испугался, что и двинуться с места сил нет.
Снег заскрипел под лыжами уверенно, как всегда, как бы ободряя: не всё так плохо, идти можешь — значит, дойдёшь. Ромка глянул вперёд — а куда дойдёшь? Куда идти? Так, стоп! Капкан стоял здесь, за спиной, он пришёл оттуда… Перед этим он пересёк длинную вереницу кустов в распадке, там летом течёт бурный ручей, тальник высокий растёт, до самой весны его не заметает. Он дойдёт до этого тальника, и тогда надо будет идти ровно вверх по тундровому подъёму, а когда он выйдет на него, то, вполне возможно, увидит впереди тёмную дымку от города. От городских труб по всему горизонту тянется тёмная полоса дыма… Но это же с нормальным зрением, это же когда видно всё… Увидит ли он сейчас эту дымку? Хоть бы просто тёмную полосу увидеть, хоть бы что-то увидеть…