Ему повезло. Через сутки во дворе вначале глухо зарычала собака, она не гавкала, а просто рычала так, как может рычать напуганное животное, не защищающее двор и территорию, а лишь пытающееся защитить себя. Пашка стряхнул с себя вялый сон, проверил оружие, осторожно выглянул во двор через окошко — никого не увидел. Тогда двери тихонько открыл… Двери всё равно скрипнули. Пашка щёлкнул выключателем, двор озарился светом хорошей киловаттной лампы. Пашка вылетел из дома, оглянулся: нет ли следов? У забора где-нибудь?.. Да глупость, какие следы, какой забор? Надо срочно в загон! В загон! Эта тварь уже точно там хозяйничает!
Стрельнов рванулся к загону. Пролезть туда, в сущности, можно было лишь со стороны входа, здесь дверь была не очень хорошо подогнана, и между ней и землёй был широкий лаз. Но лаз этот всегда зимой очень прочно заметался снегом, дверца отворялась внутрь. Там, где можно было подкопаться волку, было совершенно чисто, нетронуто, снег белый, мартовский, чуть севший.
Пашка толкнул ногой двери… Тихо. В загоне гоготали гуси и кудахтали перепуганные курицы, овцы сбились в кучу, стояли глупо и беспомощно. Пашка включил свет… Посмотрел влево, вправо… И представилась его взору картина, от которой он даже оторопел. Прямо перед ним, там, где сидели гуси, стояла огромная собака серой масти с рыжей шеей и рыжей грудью. В пасти у неё уже висел задавленный гусь, у которого ещё чуть-чуть трепыхались крылья. Когда глаза их встретились, Пашка сразу понял: волк! И не просто волк, это же… это же… щенок Машки! Тот самый, рыжий!.. И подпалины на шее и груди — один в один! Всё в детстве загон этот обнюхивал, как запас себе на жизнь делал! Гнев настолько охватил Пашку, что он даже про ружьё забыл, хотел за вилы от злости схватиться, так, по-крестьянски.
Волк с гусем в зубах легко перемахнул перегородку, в два прыжка подлетел к Пашке и, прыгнув ему прямо в лицо, повалил человека на землю. Пашка быстро перевернулся, но, пока ружьё поднимал, увидел, как рыжий с лёгкостью кошки, что запрыгивает на табуретку, перемахнул двухметровый забор и ушёл восвояси.
Пашка поднялся, подобрал ружьё и пошёл домой.
Дома долго сидел в кухне, думал о том, как его ловко провели, и ругался тихонько, стараясь не разбудить своих.
Утром Наталья поинтересовалась, как дела у сторожа? Спросила мило так, с лёгким женским смешком в голосе, как, бывает, разговаривают с мужьями супруги, когда им весело и смешно, но мужа обидеть не хотят.
— Представляешь, — серьёзно ответил Пашка за завтраком, — это тот… волк…