По проспекту не ездят автомобили. Здесь и мостовой нет. Сплошной тротуар. Весь во власти пешеходов.
Здесь и ночью светло. Пылают витрины, многоцветными огнями фонтанируют рекламы. Всех пышнее, ослепительнее, призывнее и наглее огни над Сексо-Центром.
На углу кино «Метрополь». Снаружи стенды с рекламными кадрами. Здесь идут фильма. Один — «Советский цирк». Я узнаю на снимках милую рожицу Олега Попова. Другой, как объявляет афиша, «Первый датский сексуальный фильм». До сих пор, значит, пробавлялись импортными, главным образом, шведскими. Припоминаю, что действительно неделю назад я проходил в Стокгольме мимо кино, и там тоже висели на улице у входа кадры с похабельными изображениями. Но это были, можно сказать, цветочки по сравнению с теми ягодицами, которые висят у входа в копенгагенский «Метрополь». Правда, будем справедливы, на этих кадрах у голых мужчин и женщин срамные места заклеены белыми бумажками, на которых начертано одно слово: «Цензура». Вот что такое, оказывается, цензура.
Меня, можно сказать, почти восхитила патриотическая гордость, с какой подчеркивалось, что это первый датский сексофильм. Избавились, стало быть, от порнографической зависимости от заграницы. Стали на собственные, ну скажем так, ноги.
Я приближаюсь к Сексо-Центру. Это мощный порнографический комбинат. Половые искания здесь обслуживаются всесторонне. Полки уставлены соответствующей литературой. Это солидное книгохранилище, так сказать, неисчерпаемый кладезь порнографических знаний. Красочные обложки изображают сцены… не подберу эпитета. Пикантные? Нет, это слишком слабо.
В коридоре рядом с сексуальной книготорговлей стоят ряды автоматов — вроде тех, которые выбрасывают сигареты или шоколадки. Над ними — надпись: КЛИМАКС-СКОП! 10 РАЗНЫХ ПОРНОФИЛЬМОВ! БЕЗОСТАНОВОЧНО! ТОЛЬКО ЗА 2 КРОНЫ! Опустив монетку и прильнув к глазку, вы смотрите порнографический фильм, совсем коротенький, развлечение на ходу, по дороге с работы домой.
Вот здесь-то я и увидел Полония. Запихав остроконечную бороду в поднятый воротник голубого пиджака и нацепив на свой мясистый пористый нос очки, он присосался к автомату. Я стоял в сторонке и ждал, когда он отвалится, чтобы убедиться, действительно ли это он, Полоний. Он здесь единственный пожилой человек. Остальные созерцатели — юнцы и, по-моему, иностранцы. Японцев — тех-то сразу можно узнать.
А Полоний все не отрывался от глазка, слегка подергивая задом и бросая в щель одну датскую двушку за другой.
Но вот оторвался. Конечно, это не он. Но как похож! Заметив мой пристальный взгляд, он слегка приподнял шляпу. Я не удержался и спросил: