— Таппенс, дружище, — заговорил Томми. — Похоже, что дело становится горячим. Кажется, эти люди задумали недоброе. Я думаю, нам следует немедленно вернуться в Лондон и отыскать Стевансона.
К его удивлению, Таппенс отрицательно покачала головой.
— Мы должны оставаться здесь, — твердо сказала она. — Ты же слышал, что сказал этот доктор: он собирается принять какие-то меры. Это может означать что угодно.
— Хуже всего то, что мы даже не можем обратиться за помощью в полицию. Ведь у нас пока нет никаких улик против него.
— Послушай-ка, Томми, ты должен поехать в город и оттуда позвонить мистеру Стевансону. А я останусь здесь, чтобы не спускать с них глаз.
Поездка в город заняла у Томми около двух часов. Вернувшись, он нашел Таппенс на том же месте, в ложбинке за холмом, неподалеку от ворот лечебницы.
— Ну как? — живо спросила она.
— К сожалению, я не смог дозвониться до Стевансона. Я пытался также позвонить леди Сьюзен, но она куда-то исчезла. Единственное, что я смог сделать, — это связаться с доктором Брейди. Ты помнишь его? Я спросил, не знакомо ли ему имя доктора Хористона и не может ли он навести о нем какие-нибудь справки.
— Прекрасно. И что же ответил Брейди?
— Представляешь, он сразу же вспомнил это имя. Он сказал, что Хористон когда-то проявил себя способным врачом. Но потом он вдруг оказался замешанным в каком-то неблаговидном деле и на время отошел от практики. Сейчас, по мнению Брейди, Хористон занимается чуть ли не шарлатанством. Во всяком случае, он сказал, что не очень удивится, если окажется, что вывеска этой лечебницы прикрывает что-то, не имеющее прямого отношения к медицине. Но если это и так, мы-то что сможем поделать?
— Наш долг остаться здесь! — горячо откликнулась Таппенс. — Я просто чувствую, что в стенах этой так называемой лечебницы сегодня ночью случится что-то ужасное. Ты знаешь, Томми, пока тебя не было, я наблюдала за садовником. Он подстригал плющ вокруг дома. И самое главное, я заметила, куда он после этого отнес свою лестницу: вон туда, к сараю.
— Браво, Таппенс! Это уже кое-что. Тогда ночью…
— Как только стемнеет, мы попробуем все-таки пробраться в это осиное гнездо…
Около девяти часов вечера, когда стемнело, они приступили к выполнению задуманной операции. Теперь под покровом темноты они могли, ничего не опасаясь, вплотную подойти к дому и обследовать его со всех сторон. Ступая бесшумно, они медленно двигались у самых стен, когда Таппенс вдруг остановилась и прислушалась. В ночном воздухе отчетливо прозвучал слабый, протяжный стон. Легко было догадаться, что стонала женщина, испытывающая мучительную боль.