– Ме-хе-я, – позвал Пак по-корейски, голос его раздавался близко, у самых стен ангара. – Я передать не могу, как мне жаль.
Мэри ответила, голос ее дрожал, английские слова прерывались приглушенными всхлипами.
– Я не верю… что ты как-то… связан с этим. Это… полная… бессмыслица.
Пауза. Голос Пака:
– Хотел бы я, чтобы это не было правдой, но увы. Сигарета, спички. Я это сделал.
Янг поняла, что он говорил о жестянке, иначе быть не может. Только вот спичек в ней не было. Снова раздался голос Мэри, по-английски:
– Но как они оказались здесь? У нас большой участок, почему они оказались именно на самом опасном месте?
Внезапно Янг поняла, откуда именно доносятся голоса: из-за ангара, оттуда, где стояли баллоны с кислородом. Послышался вздох. Не долгий, но тяжелый, пронизанный ужасом, отчаянным желанием хранить молчание. Однако вслед за ним Янг услышала следующие слова:
– Я их сюда положил. Я выбрал место, прямо под шлангом с кислородом. Я собрал веточки и сухие листья. Я положил спички и сигарету.
– Нет, – сказала Мэри.
– Да, это был я, – ответил Пак. – Я это сделал.
Я ЭТО СДЕЛАЛ.
При этих словах Янг положила голову на подушку, прижав щеки к мокрым пятнам от слез Мэри. Она закрыла глаза и почувствовала, как тело вращается. А может, вращается камера, все быстрее, уменьшаясь, сжимаясь до точки, стискивая ее?
Я это сделал. Это был я.
Слова, означавшие, что мир подошел к концу, невозможно было осознать. Как он мог произнести их таким будничным тоном? Как мог он так спокойно признать, что разжег огонь, убивший двух людей, и потом продолжал дышать и говорить?
Рыдания Мэри, на грани истерики, перекрывали все остальное. Тут до Янг дошло то, что она сначала упустила: Мэри только что узнала, что ее отец совершил убийство. Мэри испытывала потрясение, то же потрясение, от которого шатало ее саму. Глаза Янг широко распахнулись, ей мучительно хотелось выбежать наружу, обнять Мэри, плакать вместе от горя, что они узнали нечто настолько жуткое о любимом человеке. Янг услышала тихое «ш-ш-ш» – так родитель утешает ребенка, когда у того что-то болит. Ей хотелось крикнуть Паку, чтобы тот убирался от Мэри, оставил их одних, перестал заражать их своими грехами, когда Мэри спросила:
– Но почему именно там? Выбери ты любое другое место…
– Демонстранты, – произнес Пак. – Элизабет показала мне их листовку и все не умолкала, что они могут устроить поджог, чтобы помешать нашей деятельности, и это навело меня на мысль: если полиция найдет сигарету и листовку рядом, у них будут проблемы.
Ну конечно, как удобно: развести огонь, обвинить демонстрантов, получить страховую выплату. Классический способ ложно обвинить тех, кто его разозлил.