Мэтт завернул на парковку «7-Элевен», остановился подальше от входа и посмотрел на магазин в зеркало заднего вида. Мало что изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз, почти год назад. Над местом по-прежнему витала атмосфера заброшенности: вывеска треснула и скособочилась, как от старости, знака парковки для инвалидов на ржавом столбе нет, белые линии разметки потускнели до призрачных точек и черточек. На другой стороне улицы расположилась сверкающая заправка «Эксон», к ней тянулась очередь легковых машин и фур, люди входили и выходили, дверь без остановки распахивалась и захлопывалась обратно. Когда он впервые покупал сигареты прошлым летом, он чуть было не пошел туда. Он уже встал в крайний левый ряд за двумя фурами, ожидающими возможности повернуть налево, но через несколько минут сдался и поехал в «7-Элевен» чуть дальше на дороге. Небольшой крюк, но зато так быстрее.
Теперь он сидел здесь и косился на магазин, пытаясь разглядеть продавца сквозь грязное стекло, и ему пришло в голову: а что случилось бы, если бы у него хватило терпения подождать за фурами еще тридцать секунд, и он бы пошел в «Эксон»? Уж точно он бы сейчас не боялся, что продавец его опознает: на той стороне дороги все продавцы постоянно заняты, иначе никак, они его от Адама не отличат. Не то что продавец в «7-Элевен», похожий на Санту, который еще дразнил Мэтта, что его беспокоит сухой кашель, и он покупает именно сигареты, и начал называть его «Доктор-курильщик». Черт, да пойди он в «Эксон», он бы вообще не стал покупать сигареты. Он же хотел всего лишь небольшой перекус: пончик с кофе или корн-дог с колой. Что-нибудь из того, что Жанин ему запрещает, потому что это плохо влияет на фертильность. И только пройдя мимо курильщиков рядом с магазином, он решил, что ему нужны именно сигареты – это еще хуже для подвижности сперматозоидов, чем фастфуд. Не купи он сигарет, он бы не пошел к ручью покурить, не столкнулся бы с Мэри, не купил бы следующую пачку и еще одну, и бог знает сколько еще, одна из которых, возможно, угодила в руки убийце. Возможно ли такое, что повернув в тот день год назад направо, а не налево – случайность, решение не более осознанное, чем выбор галстука, – он все изменил? Поверни он налево, Генри остался бы жив, его голова была бы цела, а Мэтт сейчас сидел бы дома, с невредимыми руками, фотографировал бы спящего младенца, а не торчал бы в этом захолустье, гадая, работает ли здесь еще тот, кто мог бы связать его с орудием преступления.
Мэтт встряхнул головой, чтобы отогнать подобные размышления. Надо покончить с этим мысленным мазохизмом, перестать задаваться вопросами «а что если», на которые нет ответа, от которых только голова болит, и сосредоточиться на задаче. Все заняло пять минут: одна, чтобы разобрать, что на кассе работает девушка, и еще четыре, чтобы позвонить с уличного таксофона и сказать ей, что он разыскивает одного их сотрудника, пожилого человека со светлыми волосами. В ту же секунду, как она ответила, что у них никто похожий не работает и не работал по меньшей мере в последние десять месяцев, что она сама здесь, он повесил трубку и глубоко вдохнул. Он ожидал, что придет облегчение, что мерзкий ужас этого дня отступит, давление отпустит легкие, дыхание начнет освежать, а не изматывать. Но этого не произошло: ему стало еще более не по себе, будто беспокойство о продавце из «7-Элевен» только скрывало что-то еще, как бинт. А теперь бинт сорвали, и он очутился лицом к лицу с большей тревогой, настоящей, с тем, чего он страшился с того момента, как прошептал: «Шесть тридцать, там же, сегодня вечером», – проходя мимо в суде: встреча с Мэри.