— Есть помозговать!
— Желаю тебе! — Майор козырнул мне и пошел своей дорогой. Я проводил его взглядом и подумал: «Легко сказать — помозгуй. Кабы мне флот предложили, я бы с удовольствием».
Войдя в райисполком, я остановился у комнаты № 3, на двери которой висела табличка с указанием нескольких фамилий. Меня вызывала инспектор Кудрявцева. Я попытался представить, как она выглядит. В моем воображении возникла женщина, тощая, с остреньким носиком, в очках и обязательно, с папироской во рту. Но Кудрявцева оказалась совсем другой — круглолицая, с накрашенными губами и с завивкой под баранчика. Ногти у нее были наманикюрены. «Специально такую посадили, — подумал я. — Чтоб вызывала дальнейший интерес к жизни». И улыбнулся. Хорошее было у меня настроение, и все вокруг нравилось.
— Не устали отдыхать? — спросила женщина, когда я сел.
— Вроде бы нет, — ответил я.
— Вроде или нет?
— Н-нет.
— Я так и подумала.
Женщина вздохнула, поправила волосы:
— Работать где хотите? Есть у вас какое-нибудь конкретное желание?
— К сожалению.
Кудрявцева выдвинула ящик из стола. Достала какие-то бумажки. Полистала их и спросила:
— Образование у вас какое?
— Семилетка.
— М-да… — Женщина осмотрела маникюр. — Рабочая сила на всех предприятиях требуется, но нужны специалисты… На «Красный Октябрь» хотите?
«Это подойдет, — подумал я. — Там, говорят, конфет сколько хочешь ешь».
Я попросил направить меня в шоколадный цех.
Кудрявцева рассмеялась:
— На выработку кондитерских изделий мы только женщин направляем, а вас можем устроить подсобником в гараж или в ОКС.
— Куда?
— В отдел капитального строительства.
Я хмыкнул, раздумывая.
— Или вот еще «Очковая оправа» есть, — сказала Кудрявцева. — Это рядом, на Донской. Заработки приличные.
«Это хорошо», — подумал я. Все-таки нравилась мне Кудрявцева, финтифлюшечка этакая. Уловила она солдатское желание. Кому охота после войны мало зарабатывать. Да и матери помочь надо, сколько же маяться ей. И удобно — почти у дома.
«Очковая оправа» оказалась артелью и находилась в глубине двора, на первом этаже жилого дома. На фасаде дома, у подъезда, висел привинченный огромными винтами прямоугольный кусок жести, выкрашенный в белый цвет, на котором две буквы «о» в наименовании артели образовывали два кружочка с тянувшимися от них толстыми коричневыми дужками, из чего получались солидные очки, какие носят иностранцы: в обиходе я таких никогда не видел — только в кино и в Венгрии, где воевал. Я родился и вырос в этом районе, часто бывал на Донской, но раньше никогда не видел вывески с намалеванными на ней очками и теперь думал: «Наверное, эту артель, пока меня не было, придумали». Но начальник нашего цеха — розовощекий старичок с хохолком на макушке, очень похожий на редиску, с которым я поделился соображениями, возразил: