— Все равно докопаюсь.
Я сказал, что Жилин ведет себя очень естественно.
Волков рассмеялся.
— Он еще тот орешек!
— Неприятный — это верно. Но вроде бы не вор.
— Вот именно — вроде бы.
Я предложил последить за Жилиным. Волков скосил на меня смеющийся глаз, и я понял, что опоздал с советом.
— За мной тоже следил?
— Был такой грех.
— Чего же ты выследил?
Волков перекинул корзину из руки в руку.
— Кралю твою видел и тебя с ней.
Я встречался с Алией каждый день. Конечно, с ней было приятно. Милая, красивая девушка — чего же больше? Но настоящей радости эти свидания не приносили. Я невольно сравнивал Алию с той женщиной, которая «всколыхнула мне душу до дна», вспоминал ее слова, жесты, неповторимое движение головы — все то, что было дорого и близко.
— Не верится, что ты видел нас. Я бы услышал.
Волков хохотнул.
— Выходит, недаром я в разведке служил!
Снег выпал только в феврале, когда его уже не ждали, когда с Копетдага подул весенний ветер. Казалось, весна остановилась за синими хребтами и теперь накапливает силы, чтобы перевалить через них.
Первым проснулся в тот день Жилин. Подойдя к окну, воскликнул:
— Гляньте-ка, мужики, снег!
Я приподнялся на локте и увидел снег. Влажный и густой, он покрывал толстым слоем плато. В тех местах, где были арыки, виднелись, словно строчки на огромном листе, темные линии. «Снег», — с умилением подумал я, потому что не видел настоящего снега и в прошлом году, когда мотался по Кавказу. Я даже не представлял, что можно соскучиться по снегу.
Не сговариваясь, мы быстро натянули брюки, сапоги и выскочили на свежий воздух излюбленным Волковым способом — через окно.
Волков стал растираться, хватая отяжелевшие хлопья.
Самарин брал снег спокойно — без восклицаний и уханья. Тело у него было чистым и белым, как этот снег. Под левым соском виднелся коричневый сморщенный кружочек — след пулевого ранения.
Гермес взял рыхлый комочек, осторожно приложил его к груди, по-девчоночьи взвизгнул и полез в окно.
— Слабак! — крикнул ему Волков.
— Сумасшедшие вы, — с веселым ужасом проговорил Гермес, появляясь у окна в рубашке и наброшенном на плечи пиджаке. — Заболеете, что тогда делать?
— Снег — это красота, — сказал Волков, стряхивая с себя капли.
— На. — Самарин кинул ему полотенце.
Я тоже умылся снегом и стал вытираться. Краем глаза видел девушек, сгрудившихся у окон, и любовался сам собой. Нинка тоже стояла у окна и что-то кричала нам, но ничего не было слышно.
За это время никаких перемен в нашей комнате не произошло. Вот только Нинка навещала нас реже — все свободное от занятий время она проводила или у Игрицкого, или гуляла с Жилиным.