Экзамены за первый семестр мы сдали успешно, три дня отсыпались и теперь соображали, как использовать оставшиеся дни каникул — целую неделю. Волков говорил, что надо будет сходить еще раз на товарную станцию. Самарин собирался провести несколько дней в городской «читалке», он все больше увлекался своими планами, самым серьезным образом готовился стать директором школы в таежном поселке. Даже нас заразил своей мечтой. Мы часто расспрашивали его про эту школу, и он, обычно сдержанный и немногословный, охотно рассказывал нам о ней, и рассказывал так, что мне тоже хотелось уехать в глухой таежный поселок и начать там с нуля какой-нибудь педагогический эксперимент.
Дядя Петя похудел еще больше. Правая нога волочилась сильней, но это вроде бы не тревожило его: к врачам он не обращался, видимо, не хотел ложиться в больницу. Свое обещание опекать Игрицкого дядя Петя выполнял. Как и Нинка, он каждый день бывал у Валентина Аполлоновича, что-то приколачивал, постукивал молотком, а чаще просто сидел и слушал хозяина. Мотаясь по комнате и отчаянно жестикулируя, Валентин Аполлонович с жаром доказывал что-то — это было хорошо видно через освещенные окна. Волков поинтересовался между делом, о чем они толкуют. «О всяком», — ответил дядя Петя. Он относился к Игрицкому с подчеркнутым уважением, но в этом уважении не было ничего подобострастного — того, что иногда проявляется в отношении простого человека к людям умственного труда. Лекции по психологии проводились теперь точно по расписанию, вином от Игрицкого даже не попахивало, я часто гадал вслух — «завязал» Валентин Аполлонович или просто держится. Волков утверждал: «Сорвется», — и мне было неприятно слышать это. Нинка сказала, что всю зарплату Игрицкий отдает дяде Пете, потому что не надеется на себя.
Владлен растолстел еще больше. Несмотря на то что многие вычеркнули его фамилию из бюллетеней, розданных нам для тайного голосования, он все же прошел в профком. Когда в общежитие привезли тумбочки, вместо обещанных трех он «распределил» в нашу комнату две. Волков стал скандалить, Самарин увел его от греха подальше.
Как бывшим фронтовикам, мне, Волкову и Самарину полагались талоны на дополнительное питание. Это новшество было введено администрацией института. Распределял талоны Владлен.
Кроме фронтовиков, талоны на дополнительное питание выдавались самым необеспеченным студентам. А поскольку таких в институте было много, на всех талонов не хватало. И хотя мы редко наедались досыта, Волков с нашего согласия стал отдавать талоны ребятам из соседней комнаты — они жили на одну стипендию, очень нуждались.