Я мучился целыми днями: что же все же началось у Танка Гоар? Спросить было некого, да и слово было какое-то непонятное. Я решил спросить маму.
– Мама! А что такое… – я долго пытался выговорить, и у меня получилось: – …демонстрация?
Мама ответила, что трудящиеся в нашей стране выходят на демонстрацию, например, Первого мая. И мы с дедом Айком неоднократно ходили на демонстрации. Особенно Девятого мая, в День Победы.
Я понял, что это совсем не то, что меня интересует, но не смог вспомнить нужное слово. Замял тему и не стал продолжать. На сердце было тревожно.
Правду я узнал примерно через год, от мальчишек постарше. Ну а в деталях – уже взрослым мужиком. Кстати, из реклам. Такие гинекологические подробности этого мудреного природного дела мне ни одна женщина не рассказывала. Но эти рекламы появились в телевизоре, когда мне было уже под тридцать, после того как Армения стала независимой. Мои сверстницы мне рассказывали, что помнят время, когда не было прокладок. В СССР. Это так, лирическое отступление для ностальгирующих. И информация молодым менструирующим. Можно представить, как изощрялись женщины. Но не будем приводить в ужас молодежь.
Этот случай в школе заставил меня, когда я уже вырос, думать, какие мужики все же беззащитные. Мы поздно развиваемся. Если вообще развиваемся. Мама говорила, что я старею – не расту. К сожалению, она была права. Я потом понял, почему во все игры на свете играют мужчины. Редко можно увидеть женщину за нардами или картами. Трудно представить женщин, сидящих в беседке во дворе дома и играющих в домино. Или на рыбалке, на охоте. Все эти забавы как будто только для мужиков. Меня, конечно, феминистки порвут, но я не брутальный мачо. Я послушаю, даже дам себя ударить, как дал это сделать Гоар в пятом классе. Но ничего от этого не поменяется. Кстати, я не играю ни в одну «мужскую» игру, не люблю охоту и рыбалку. Наверное, потому что меня воспитали женщины.
У нас была пара учителей, которые знали, что наши работали в Африке и при деньгах. Они клянчили у мамы дорогие подарки. Я об этом узнал, когда подрос. То на Восьмое марта, то на День учителя. Мать могла подарить все что угодно, но взятку дать – ни за что!
Кстати, я много раз слышал в семье разговоры, как папе предлагались взятки. Мама говорила, что уйдет из дому или отравится, если отец себе позволит взять деньги. И в один прекрасный день, когда папа в очередной раз попросил какого-то ректора не то знакомому, не то родственнику поставить зачет, он принес домой ящик севанской рыбы. Тот, за кого он просил, оказался из деревни у озера Севан.