Очнулся в госпитале от странного разговора. И сразу вспомнил, что случилось. Тут же опять закрыл глаза. Ну, почти закрыл. Подглядывал.
Посреди палаты стоял мой ротный Белоус и, задрав подбородок, слушал какого-то полковника. Тот курил, ходил вправо-влево и говорил, не глядя на Белоуса:
– Так. У курсанта потеря сознания и низкое давление. Похоже на голодный обморок, товарищ старший лейтенант Белоус.
Белоус, как мальчишка, проговорил:
– Так точно, товарищ полковник.
Полковник, не обращая на него внимания, продолжал:
– Так. Голодный курсант в мирное время, при исполнении боевого дежурства?
– Так точно, товарищ полковник.
– Так. Тревога чуть до Закавказского округа не дошла. Вы понимаете, что могло произойти, товарищ старший лейтенант Белоус?
– Так точно, товарищ полковник.
– Так точно ебем по-восточному через жопу, еб вашу мать! Кто?! Кто его сержант?!
– Сержант Лотюк из четвертой роты, товарищ полковник!
– Выебать! Выебать сержанта Лотюка из четвертой роты, товарищ старший лейтенант Белоус!
Полковник так сильно приблизил свое лицо к Белоусу, как будто они должны были целоваться в десны.
– Есть! – крикнул Белоус в рот полковнику. – Есть выебать сержанта Лотюка из четвертой роты, товарищ полковник!
Я все еще молчал. Это было похоже на военное кино, которое я десятки раз слушал. Да, слушал. Я не оговорился. В детстве, когда пора было уже спать, я просил маму разрешить мне остаться на диване перед телевизором. Мама разрешала только при одном условии: если я закрою глаза. Так, с закрытыми глазами, я прослушал множество фильмов. И под них засыпал. Вот и сейчас тоже лежал и слушал.
Я понял, что меня пронесло, и ребят тоже, что наутро выебут моего сержанта Лотюка. И это было приятно, и я решил очнуться и попросить воды. Не только потому, что я обезводился. Мне захотелось пить потому, что в военных фильмах все умирающие на поле боя в последний раз открывают глаза и просят хриплым голосом: «Воды-ы».
Сестра тут же принесла воды, ко мне подошел ротный командир Белоус, у него на глазах блестели слезы. Он сказал дрожащим голосом:
– Как ты нас напугал, сынок.
Я ничего не ответил, мне было стыдно. Я закрыл глаза и на этот раз не умер, а с облегчением заснул.
Больше армян на пятый пост не посылали.