Зима тридцатого года стояла суровая. Морозы доходили до двадцати девяти — тридцати градусов с сильными ветрами, снегопадами.
Уже стемнело, когда Паша возвратилась из школы. Дома было шумно. Отец и братья Николай, Константин и Василий, сидя за столом, азартно стучали костяшками домино. Ефимия Федоровна что-то шила, а в другой комнате сестры Надя и Леля возились с книгами.
Паша чувствовала себя плохо, ей казалось, что она никому не нужна.
Думы о тракторе не покидали ее. Побыв немного дома, она вышла на улицу. Все мысли вертелись вокруг одного. Хорошо еще, что Василек не разболтал родителям о том, что она хочет стать трактористкой. А что, если самой поговорить с отцом? Неужели и он, человек передовой, не поймет, не поможет, не скажет: «Вот тебе мое благословение, Паша»?
Размышляя таким образом, она долго бродила по заснеженным улицам. Потом вышла к машинно-тракторной станции. У ворот несколько задержалась: зайти или нет? Может быть, лучше поскорее отсюда уйти? Кто знает, не вынырнет ли откуда-нибудь дорогой братец, не загремит ли на всю деревню: «Уходи, пока цела! Бате пожалуюсь…»
В это мгновение раздался знакомый удар молота по наковальне, и, может быть, благодаря этому она смело вошла в мастерскую. В нетопленном помещении с низким потолком увидела инструктора курсов трактористов Ивана Федоровича Шевченко. Это был высокий человек лет сорока пяти, с покатыми плечами и маленькими усиками. Инженер-механик по образованию, он обучал парней тракторному делу. За тремя небольшими столиками сидели на табуретках его ученики, и среди них — Василек и ее брат Иван. Как она им позавидовала!
Возле Ивана Федоровича лежали тетради, и он, проверяя их, время от времени безжалостно что-то подчеркивал синим карандашом.
— Товарищ Ангелин, — отложив в сторону толстую тетрадь, сказал он Ивану, — недоволен я вашей учебой. Практику вождения трактора знаете неплохо, а с теорией вы не в ладах.
Иван поднялся с места и стоял с опущенной головой, как провинившийся школьник. Когда он заметил Пашу, в глазах его появился гнев:
— Тебя еще тут недостает!
Невозмутимый Иван Федорович повернулся к Паше и спросил, зачем она пришла.
— Вероятно, трактором интересуетесь?
Паша растерялась и не знала, как лучше объяснить преподавателю свое желание. Да разве это желание? Это мечта, о которой она боится сказать вслух.
Ей стало жарко.
— Больше всего на свете мне хочется управлять трактором. Это моя мечта, цель моей жизни…
— Занятно, очень занятно, — Иван Федорович причмокнул губами. — Но посоветовать вам ничего не могу. Практика не знает такого примера, чтобы девушка водила трактор.