– Рыбу, – ответила я как можно короче.
– Рыбу?
Хотя я не хотела с ним говорить, но не смогла удержаться от того, чтобы продемонстрировать ему кое-какие свои познания.
– Это главным образом Eugnathus, Pholidophorus, Dapedius и Hybodus. Последнее – это древняя акула, – добавила я, когда на лице у него отобразилось полное незнание латыни. – Названия, конечно, родовые. Разные их виды еще не идентифицированы.
– У мисс Филпот дома собрана большая коллекция окаменелой рыбы, – вставила Мэри. – Люди все время приходят, чтобы на нее посмотреть, правда, мисс Филпот?
– В самом деле? Очаровательно, – негромко произнес полковник Бёрч. – Я непременно тоже нанесу вам визит, чтобы увидеть вашу рыбу.
Он был осторожен, и я никогда не смогла бы обвинить его в грубости, но в его тоне слышался легкий сарказм. Рыбе он предпочитал ихтиозавра. Как, впрочем, и большинство ученых мужей, с кем мне доводилось говорить. Они не понимают, что ископаемая рыба, с ее накладывающимися одна на другую окаменевшими чешуйками и четко очерченными плавниками, являет образчик необычайной красоты – красоты, которая зиждется на простоте и определенности. Полковник Бёрч, со своими сияющими пуговицами и пышной шевелюрой, никогда не мог постичь такого изящества.
– Вам лучше поторопиться, – резко сказала я, – иначе прилив застанет нас раньше, чем мы доберемся до Ситауна. Мэри, если ты не перестанешь разговаривать, тебе никогда не удастся найти звезду для своего заказчика.
Мэри нахмурилась, но терпеть полковника Бёрча было свыше моих сил. Я повернулась и зашагала к Ситауну, не замечая никаких окаменелостей у себя под ногами.
Чтобы пополнить свою коллекцию, полковник Бёрч провел в наших краях несколько недель, снимая комнаты в Чармуте, но ежедневно появляясь в Лайме. Его притязания на внимание Мэри были неожиданны и безграничны. Она выходила с ним на взморье каждый день. Сначала я сопровождала их, потому что, пусть даже Мэри не было до этого никакого дела, я все же беспокоилась о том, что подумают в городе. Когда мы бывали втроем, я пыталась найти тот удобный ритм для прогулок, когда мы с Мэри выходили только вдвоем, сосредоточиваясь каждая на своей охоте, но чувствуя ободряющее присутствие друг друга. Этот ритм был нарушен полковником Бёрчем, которому нравилось идти рядом с Мэри и говорить без умолку. Подлинным свидетельством ее охотничьих способностей стало то, что ей вообще удалось найти что-то тем летом, когда он все время что-то лепетал у нее под боком. Но она его терпела. Более чем терпела – она души в нем не чаяла. Для меня вместе с ними места на пляже не было. Я выходила с ними трижды, и этого мне хватило.