Вестибюль здания был прост, с элегантным полом, мощенным черно-белыми плитами, и развешенными на стене портретами Джорджа Гринафа, Джона Маккалоха и других президентов общества. Скоро и портрет Уильяма Бабингтона, выходящего в отставку президента, присоединится к остальным. Я ожидала увидеть что-нибудь, что указывало бы на интересы общества: окаменелости, конечно, или географические карты. Но ничего такого не было. Все интересное было спрятано подальше.
– Скажите, мисс Филпот, располагаете ли вы новостями о плезиозавре? – спросил преподобный Конибир. – Привратник сказал, что это так. Успеет ли экспонат попасть в зал заседаний?
Теперь я поняла причину их возбуждения: не имя Филпот, но упоминание о чудовище – вот что заставило их броситься вниз по лестнице.
– Три дня назад я проплывала мимо севшего на мель «Курьера». – Я старалась, чтобы в моем голосе звучала осведомленность. – Сейчас груз доставляют в телеге, и он прибудет сюда так скоро, как только позволят дороги.
Оба выглядели разочарованными тем, что отнюдь не было для них новостью.
– Зачем же тогда, мисс Филпот, вы сюда явились? – спросил преподобный Конибир. Для викария он был чересчур резок.
Я вся подтянулась и попробовала смотреть им в глаза так же уверенно, как смотрела в глаза клерку на причале и привратнику Геологического общества. Однако это оказалось труднее, потому что они оба не сводили с меня глаз, да и Джонни тоже. К тому же они были образованнее меня и увереннее в себе. Я могла иметь какую-то власть над клерком и привратником, но не над представителем своего класса. Вместо того чтобы сосредоточить внимание на мистере Бакленде, который как будущий президент общества был важнее из них двоих, я глупо перевела взгляд на своего племянника и сказала:
– Я хотела поговорить с вами о мисс Эннинг.
– С Мэри что-то случилось? – спросил Уильям Бакленд.
– Нет-нет, она здорова.
Преподобный Конибир нахмурился, и даже мистер Бакленд, который не был склонен хмуриться, слегка наморщил лоб.
– Мисс Филпот, – начал преподобный Конибир, – у нас вот-вот состоится заседание, на котором и мистер Бакленд, и я сделаем нашему обществу крайне важные – нет, даже судьбоносные – сообщения. Несомненно, ваш вопрос о мисс Эннинг можно отложить до более удобного момента, коль скоро мы сосредоточены на куда более животрепещущих материях. А теперь, если позволите, я собираюсь просто просмотреть свои записи. – Не дожидаясь моего ответа, он повернулся и стал подниматься по покрытым ковром ступенькам.
У мистера Бакленда был такой вид, словно он готов сделать то же самое, но он был добрее, почему и задержался, чтобы сказать: