Не будь я так раздражена его подозрениями по отношению к Мэри, то могла бы даже его пожалеть. Мистер Бакленд тоже заметил, как нервничает его друг.
– Конибир, вы же не собираетесь теперь отказаться от своего доклада, а? Многие гости пришли явно для того, чтобы услышать вас: Бэббидж, Гордон, Драммонд, Радж, даже Макдаунелл. Вы видели зал: он набит битком, самая лучшая посещаемость, какую мне только приходилось видеть. Конечно, я могу поразвлечь их своими размышлениями о мегалозавре, но насколько сильнее было бы, если бы мы оба рассказали об этих тварях из прошлого. Вместе мы преподнесем им такой вечер, которого они никогда не забудут!
– Это же не театр, мистер Бакленд! – досадливо заметила я.
– Да, но в какой-то мере и театр тоже, мисс Филпот. И какое же чудное представление мы для них приготовили! Мы сейчас в самой гуще событий: мы открываем им глаза на неопровержимые свидетельства дивного мира прошлого, на самых великолепных тварей, которых создал Бог, помимо человека, конечно. – Мистер Бакленд явно разогревался перед своим выступлением.
– Может, вам было бы лучше поберечь свои силы для заседания? – предположила я.
– Конечно-конечно. Итак, Конибир, вы со мной?
– Да. – Преподобный Конибир напустил на себя более уверенный вид. – В своей статье я уже оспаривал некоторые положения Кювье касательно количества позвонков. Кроме того, вы, Бакленд, видели эту тварь собственными глазами. Вы в нее верите?
Мистер Бакленд кивнул.
– Значит, вы верите также и в Мэри Эннинг, – вставила я. – И вы защитите ее от несправедливых обвинений Кювье.
– Не вижу, какое отношение это имеет к нашему заседанию, – возразил преподобный Конибир. – Я упоминал о Мэри, когда говорил о плезиозавре в Бристольском обществе. Мы с Баклендом напишем Кювье. Разве этого недостаточно?
– Все более или менее значительные геологи, равно как другие заинтересованные стороны, сейчас собрались в зале над нами. Одно ваше заявление о том, что вы полностью уверены в способностях Мэри как охотницы за окаменелостями, послужит отпором любым замечаниям барона Кювье, которые они могли бы услышать позже.
– С какой стати бросать мне на публике тень сомнения в способностях Мэри Эннинг и тем самым – что более важно, мог бы я добавить – позволять кому-либо усомниться в том самом образце, о котором я как раз и собираюсь говорить?
– На карту поставлено доброе имя женщины, а также ее способ обеспечения себя средствами к существованию – тот самый способ, который предоставляет вам образцы, необходимые для дальнейшего развития ваших теорий и поддержания вашего собственного доброго имени. Это, конечно же, достаточно весомо для вас, чтобы высказаться?