Через полмесяца он уже писал Н.Ф. фон Мекк: «Трудно сказать теперь, какова моя симфония сравнительно с предыдущим и особенно сравнительно с «нашей»[24]. Как будто бы прежней легкости и постоянной готовности материала нет, припоминается, что прежде утомление к концу дня бывало не так сильно. Теперь я так устаю по вечерам, что даже читать не в состоянии».
Но все же работа двигалась, и к концу августа симфония была готова. Чайковский посвятил ее человеку, с которым познакомился в Гамбурге — И. Ф. Аве-Лаллеману. Это был восьмидесятилетний старец, основатель и руководитель Гамбургского филармонического общества, который организовывал концерты Чайковского в Гамбурге.
Надо сказать, законченная симфония Чайковскому не нравилась. После двух ее исполнений в Петербурге и Москве Петр Ильич написал фон Мекк: «С каждым разом я все больше и больше убеждаюсь, что последняя симфония моя — произведение неудачное, и это сознание случайной неудачи (а может быть, и падения моих способностей) огорчает меня».
Как он был неправ! Это понимали и многие его современники. Танеев, например, считал Пятую симфонию лучшим сочинением Чайковского.
Весной 1889 года Петр Ильич поехал в Гамбург, чтобы там продирижировать ею специально для И. Ф. Аве-Лаллемана. Престарелый музыкант не смог прийти на концерт. Но после этого концерта сам Чайковский все-таки признал ее достоинства.
В середине XX века среди рукописей композитора была обнаружена записная книжка с авторскими набросками программы этой симфонии, датированная 1888 годом. Эти наброски схематичны, лаконичны, но общая идея произведения в них определенно ясна.
Пятая симфония начинается с темы судьбы. «Полное преклонение перед судьбой», — так определил Петр Ильич характер этой темы.
Развитие драмы начинается с темы, возле которой стоит запись автора: «Сомнения, жалобы, упреки к ***». Ее сменяет вторая лирическая тема, которая переносит нас в мир мечты о счастье.
Вторая часть симфонии еще глубже раскрывает образ мечтаний человека. В ней тоже две темы, и вторую из них Чайковский определил как «луч света». Но в середине части вновь появляется тема фатума: «Нет, нет надежды…». После нее тема «луч света» теряет свою экспрессию, она звучит ровно и покорно.
Третья часть — традиционный для Чайковского вальс. В нем тоже мир мечтаний. В конце части вновь появляется тема фатума, но на фоне затихающих звуков вальса она звучит как отдаленный, глухой рокот уходящей грозы.
Финал симфонии — полная противоположность мрачному и беспокойному началу первой части. Главная тема звучит как праздничный торжественный марш. За ним появляются темы, похожие на плясовые наигрыши. В конце финала проведение первой темы приобретает грандиозный, ослепительный, величественный характер. Радостное заключение утверждает торжество светлого начала. Чайковский в веселой праздничности финала стремится «растворить» мрачные образы первых частей, найти силы для победы героя, упорно идущего к своему счастью в жестоком поединке с судьбой, стоящей на его пути.