— Ты видишь, даже новое время и новая вера не защищают нас от несчастья и боли. Тогда зачем это новое?
— Ради познания, к чему нас ведет Бог.
Абу Софиан наполовину закрывает глаза и задумывается. Великие слова — находит он про себя. Хорошие для рабов и женщин, может быть, полезно, если они верят, что наряду с волей их господина владеет ими еще одна, всевышняя.
Но то, что Отман так говорит, удивляет его. Ему не нужно врать себе и новой вере. Снова его охватывает гнетущая мысль, что в этом «новом духе» что-то должно быть скрыто, чего он еще не понял…
От этого представления, которое для него невыносимо, он спасается в раздумьях, каким достоянием еще может обладать Отман. Его дом в Мекке, правда, был потерян, все же он мог получить кое-что в Эфиопии и в Медине. Торговля в Мекке в последние годы стихла, так как все, кто последовал учению Мухаммеда, отсутствовали на местных рынках. Также греки и персы заключили мир, поэтому многие товары, которые должны были везти через Мекку, стали провозить теперь по пути от Тигриса в Сирию. «Новое время» не предвещало ничего хорошего крупным купцам Хедшаса.
Кажется, что Отман проследил за мыслями Омаяда.
— Было ко времени, — сказал он, — чтобы прекратилось разделение и чтобы Мекка, наконец, обратилась к тому, что мы познали: есть только один Бог. Позволь нам мирно вступить в город.
— Сколько вас все же? — спрашивает Абу Софиан с равнодушным выражением лица, опустив веки.
— Полторы тысячи, — доверчиво отвечает Отман, — полторы тысячи, вооружены только мечом. Ты можешь без опасения разрешить нам вход в Мекку.
«Полторы тысячи! — думает Омаяд. — Всего полторы тысячи! Пока количество не сможет победить Мекку! И даже если я больше не уверен в Абдеддаре и семье Халида, и даже если Бану Азад тайно молится, читая суры Корана, — я все еще соберу столько сторонников, чтобы закрыть для полутора тысяч человек ворота Мекки.
— Нет! — кричит он. — Я отказываю вам в паломничестве!
Отман пожимает плечами.
— Если ты воспрепятствуешь нам сегодня, то мы придем завтра, но уже не в плащах паломников!
Омаяд сжимает губы. «У нас в Мекке слишком мало воды для такого количества гостей, — сказал он наконец. — Священный колодец почти совсем иссяк».
Отман улыбнулся. Он знает эту отговорку, которую мекканцы применяли постоянно, когда речь шла о том, чтобы отдалить от города нежеланных просителей, его нельзя было обмануть. «Пророк не желает войны, — говорит он. — Он хочет мира. Давай заключим мир, Абу Софиан? Но может быть, что пророк в этом году решит повернуть обратно, если… как ты говоришь… у вас не хватает воды». Он колеблется и слегка улыбается, что вряд ли можно заметить — именно потому только, чтобы позволить другому почувствовать, что он не поверил его словам. «Может быть, Мухаммед на этот раз снова вернется в Медину, если вы ему поклянетесь разрешить в следующем и в последующие годы мусульманам великое паломничество».