Абу Софиан вытащил тощей коричневой рукой дощечку и грифель из складок своего халата, не сведущие в письме Таим и Омар из рода эль’Ади смотрели на него недоверчиво:
— Вы уже объяснились, я думаю. Итак, я могу начать записывать, сколько каждый из вас хочет внести в зимний караван.
Пятьдесят человек подняли руки и пятьдесят человек воскликнули:
— Сначала ты, Абу Софиан! Сначала ты сам!
Для Омаяда это не новость. Каждый раз, когда снаряжался караван, трусливый сброд ждал, какую долю своего состояния он сам отважится вложить в предприятие. Лишь после этого решались все остальные.
Он хотел уже было дать ответ, как стоящий в задних рядах Баноу Азада спросил: «А принес ли каждый, кто хочет принять участие в зимнем караване, свою жертву?»
Вокруг забормотали: «Овцу богине Лат! Ягненка для эль Озза! Золотой обруч богу Гобалу!»
Затем заговорил Ибн Могира, выждав паузу, чтобы его мог слышать каждый: «Новое шелковое покрывало, настолько большое, что в него можно завернуть целую Каабу!»
А Абу Софиан? Абу Софиан скрещивает голые ноги и заботливо укрывает их своим шелковым халатом. Он наклоняется вперед и вытирает концом своего тюрбана в красную и желтую полоску каменные ступени. «Я еще ничего не пожертвовал, — говорит он, — однако вкладываю 300 тысяч дерхемов в караван. Жертву принесу позже, когда караван счастливо вернется».
Все молчат.
Затем Ибн Могира, чей звонкий голос почти срывается крикнул: «Запиши 200 тысяч для меня! 200 тысяч, мой сын Абу Софиан! 200 тысяч! Больше дать я не могу, я не богач Омаяд!»
— 80 тысяч! — сказал один из рода Азад.
— 34 тысячи! — это Кховайлид.
— 15 тысяч от Таима!
Благосклонная улыбка: «Это немного для целого рода. Делаем только то, что возможно, не правда ли, Абу Бекр?»
Абу Бекр, глава рода Таим, тоже засмеялся. Из-за жары он сдвинул тюрбан с высокого лба; в результате чего голова казалась слишком большой на маленьком подвижном теле. Он не богат, но всем нравится, потому что находчив и всегда весел.
Теперь вызвались более бедные.
— 6 тысяч дерхемов!
— Кладь для одного верблюда — меккский бальзам!
— 10 кладей фиников!
— 5 рулонов индийского шелка! — крикнул тощий Лахаб. Снова улыбки, громкий смех, на этот раз без благодушия. Каждый знает о пяти рулонах шелка, которыми обладает Лахаб. При перевозке через Йемен они были повреждены, в пятнах и порваны. Из года в год пытался жадный Лахаб обманывать при помощи этого шелка. За ним заявки продолжились:
— 10 тысяч дерхемов от семьи Абдеддар!
— Пять кладей африканской камеди!
— Один ящичек индийских фиников — ты должен их сначала оценить, Абу Софиан!