Репортёра мой бывший опекун представил несколько невнятно для окружающих, как своего коллегу и старого знакомцы, так что вопросов и не возникло. Всем понятно, что имеет место быть корпоративная и земляческая солидарность, и что сей дятел клавиатуры получил возможность взять у меня интервью, пока мы едем в город. Ситуация не то чтобы очень частая, но и не редкая, с коллегами-репортёрами я стараюсь не ссориться.
Пропустив вперёд автомобиль эмансипэ, мы выехали из аэродрома и задёрнули на окнах шторки – благо, солнце нам подыграло, и солнечный свет сегодня можно назвать пронизывающим.
– Яков Ильич, – представил мне репортёра сидящий за рулём дядя Гиляй, – несмотря на молодость, мой давний и хороший знакомый.
– Насколько хороший, – взгляд бывшего опекуна стал несколько ехидным, – что мне приходилось таскать его на себе, полностью обмочившегося.
– Дядя Гиляй забыл сказать, что было мне на тот момент три месяца, – хмыкнул Яков Ильич, снимая с себя пиджак и со стоном отклеивая соломенные усы-щёточку.
Я, не теряя времени даром, раздеваюсь до белья, переодеваясь в одежду двойника. Типаж лица и фигуры у нас весьма схож, ну да тут и ничего удивительного, физиономия у меня достаточно заурядная. Глаза только несколько выделяются, да и то… не так, чтобы очень.
Переодеваться в одежду, влажную от чужого пота, не слишком-то приятно, но я постарался абстрагироваться. Это как раз тот самый случай, когда важны детали, мой двойник должен пахнуть именно как авиатор, а эту смесь запахов подделать сложно.
Но какого чорта несвежим репортёром должен пахнуть я… Хотя бы сорочку мне могли дать свежую! Впрочем, не важно.
Достав из саквояжа гримировальный набор, я наклеил усы. поглядывая в любезно предоставленное зеркало.
– Бачки ещё, – подсказал дядя Гиляй, глядящий в зеркало заднего вида, – у Яши они несколько длинней.
– Точно!
Пока я наклеивал себе бачки, двойник, напротив, слегка подбрил их, и… оказался весьма похожим на меня! Если не вглядываться слишком пристально, разумеется!
– Нормально, – удовлетворился наконец Владимир Алексеевич. Пока не приехали, пообщались немного, обмениваясь информацией и ставя голоса.
– … рад был пообщаться, Егор Кузьмич! – прощаюсь с пассажиром, – Дядя Гиляй, моё почтение! Привет Наденьке!
Автомобиль уехал, и я остался на тротуаре, испытывая странное чувство…
… свободы? Да, пожалуй… В городе я постоянно под прессингом чужих взглядов и ожиданий, а сейчас, впервые за долгое время, я никому не интересен!
Прогулявшись с часок по городу, и аккуратно проверившись на слежку, завернул в кафешантан, в коем у нас назначена встреча.