- Что за хрень? Почему я не могу пошевелиться?
Оглянувшись через плечо, мистер Робертсон резко встал, выглядя одновременно встревоженным и довольным, одетый в нелепый рождественский джемпер с воротником, выглядывающим из-за выреза. Мужчина улыбнулся.
- Ты очнулся. Добро пожаловать в нашу скромную обитель.
Его жена выглядела так, словно только что вышла из телевизионного шоу 50-х годов - в клетчатом платье на пуговицах с бежевыми нейлоновыми чулками, жемчугом и простым белым фартуком. Миссис Робертсон взяла с кофейного столика хрустальный бокал и графин, наполненный сливочно-желто-белой жидкостью.
- Не хотите ли немного гоголя-моголя?
- Нет, я не хочу... - Гарри вспомнил, что ему необязательно культурно себя вести. - Что вы со мной сделали?
Джин Робертсон поставила графин и одарила его жалостливой улыбкой.
- Расслабьтесь, мистер Мэйтленд. Вам дали сильное успокоительное, но вы очень тяжело ранены. Бороться не в ваших интересах.
Эрик озабоченно посмотрел на жену.
- Ты не думаешь, что я ударил его слишком сильно?
Она резко ответила:
- С ним все будет в порядке.
- Что, если он парализован?
- Он не парализован, Эрик. Вы парализованы, мистер Мэйтленд?
- Я не... - Гарри проглотил комок в горле. - Почему вы делаете это со мной?
- Вы верите в Бога?
Гарри рассмеялся, несмотря на обстоятельства. Ничего не мог с собой поделать, правда.
- Так вот в чем дело? Вы - гребаные психи...
Миссис Робертсон сунула изящную руку в карман своего фартука и вытащила тусклый черный револьвер.
- Ту-ту, мистер Мэйтленд. Бог все слышит.
- Да? Ну что ж, Бог может отсосать мой гребаный член!
Скривив лицо, как будто лимона откусил, мистер Робертсон успокаивающе положил руку на плечо своей жены. Губы миссис Робертсон изогнулись в презрительной усмешке, когда она направила пистолет на Гарри.
- Я не хочу стрелять в вас, мистер Мэйтленд, - сказала она. - Но я не могу позволить вам говорить такие обидные вещи о нашем Господе и Спасителе в этом доме.
Мистер Робертсон опустил руку.
- Он никогда не поверит, Джин.
- Он поверит, Эрик. Разве Фома не поверил, когда Иисус позволил ему прикоснуться к Своей ране?
- Что, мать вашу, здесь происходит? - спросил Гарри у своих хозяев.
- Я рада, что вы спросили, - миссис Робертсон улыбнулась, как учитель внимательному ученику. - Много лет назад мы с Эриком пришли к пониманию, что такой человек, как вы – атеист – никогда по-настоящему не оценит боль, которую Иисус испытал за наши грехи... не страдая сам. И вы будете страдать сегодня вечером, мистер Мэйтленд. Вы будете сильно страдать.
Песня закончилась, и игла поднялась с пластинки.