Я замираю, мое сердце леденеет, картошка застревает в горле. Это уже случилось? Почему шантажист начал так рано?
– Ты провалила тест по истории.
Я выдыхаю, кусочки картошки падают на стойку. Я не должна чувствовать облегчение, но чувствую.
– Мама…
– Ты знаешь, что Колумбийский университет может аннулировать свое согласие на твой прием, если твой средний балл упадет до конца года?
– Да.
– Точно? Потому что ты только что завалила важный тест, – она смотрит на меня с изумлением.
– Я исправлюсь. У меня был безумный день.
– Безумный день? – она поворачивается ко мне, гнев сверкает в ее глазах. – Я уже почти готова забрать у тебя машину из-за этого телефонного звонка от мистера Грина.
Пожалуйста, сделай это.
– Он разрешает тебе пересдать этот тест завтра утром, но тебе лучше усвоить, что у тебя будет не так много шансов, подобных этому, особенно с такой темной кожей, как твоя. Ты должна стараться в два раза больше, чем все остальные.
– Я знаю.
– А ты знаешь, как усердно мне до сих пор приходится работать, чтобы люди воспринимали меня всерьез в качестве адвоката?
Я киваю.
– Тебе нужно решить, чего ты хочешь от жизни, Куинн. Выбери самое важное. Выбери квартиру. Весь этот нерешенный бардак, – она пренебрежительно машет рукой, – это роскошь, которую могут себе позволить только богатые белые мальчики. Ты не одна из них. Тебе придется быть лучше, если ты хочешь составить им конкуренцию.
Я не одна из них. И я не лучше. У меня нет шанса составить им конкуренцию. Но как мне сказать ей об этом? Как сказать, что этот тест далеко не первый из тех, что я завалила за то время, что учусь в Хейворте? И, что еще хуже, что меня не приняли в Колумбийский университет.
Когда я заканчиваю есть, она говорит:
– Иди садись за уроки, пока папа не вернулся домой.
– Он едет домой? – спрашиваю я, поднимая рюкзак и направляясь к двери, выходящей на патио. Я не видела его после инцидента с Картером. Не думаю, что вообще хочу его видеть.
– Он уже скоро будет здесь. Ты должна пойти делать уроки в свою комнату. – Это значит, что мне лучше не быть здесь, когда он приедет, потому что сегодня у них определенно намечается ссора.
– Я пойду делать уроки на улицу.
– Куинн!
Я выскакиваю на патио, но тут же просовываю голову обратно в дверь.
– Я уйду, когда он приедет.
Я сижу на подвесных качелях Хэтти, готовясь к пересдаче теста, и пишу Картеру сообщение насчет нашего завтрашнего тура в Хьюстонский университет.
На задний двор опускается ночь. В нашем районе царит тишина – совсем не как дома у Хэтти. У Хэтти ночь полна звуков – хор сов, сверчков, иногда и вой койота, и голос Хэтти, поющей мне, чтобы я засыпала. «Ничего не бойся, я с тобою рядом». Голос Хэтти, поющей мне в саду. Голос Хэтти, поющей мне, сидя на пассажирском сиденье вездехода, и уносимый ветром. Голос Хэтти, отдающийся эхом у меня в голове.