Когда-то нас было много – очень много. Меньше, чем людей, но достаточно. А сейчас мы через одного друг другу родня. И до сих пор не знаем, сколько – сколько искрящих сгинуло в той давней бойне. Хотя, наверно, старики знали. Старики всё знают, но не спешат делиться своими открытиями с недалёкой мелочью. Они читают память предков без проблем – зажмурились, задали нужный вопрос… И смотрят, и видят, и знают.
Вот дорасту… если доживу.
Солнце успокоилось. Встав, я устало побрела наверх – по крутой дуге узкой лестницы, проложенной в каменном колодце.
Вёртка, искупавшись в моей внезапной вспышке, окончательно проснулась и довольно урчала, впитывая остатки силы. И мне сразу стало легче – намного. И еще и поэтому мы нужны друг другу, да. В искрящих изначально заложено много скрытой силы, которая может рвануть в любой момент. Паразиты не выживали без нас, а у нас было меньше шансов выжить без них.
Лестница упёрлась в низкий дверной проём. Помедлив, я шагнула в полумрак и оказалась в знакомом круглом помещении. Просто – в помещении, несколько этажей и никаких перекрытий. Стены в бегающих трещинках и полках ступеньками, потолок – в солнечных пятнах. У меня защемило сердце. Как давно я не была дома…
После Гиблой тропы я старалась жить той жизнью, какой оставалось. Я старалась привыкнуть, смириться… забыть. И я почти забыла. Но с чем родишься – то навсегда в тебе, и никакие Уводящие этого не отнимут, никакая чужая сила не изгонит. Раскалённую старую кровь. Солнечные чары. Память. Меня словно отравили осенью, но с каждым прожитым годом, взрослея и входя в силу, я по капле выдавливала из себя чужеродное. Хотя предполагалось, что всё будет наоборот.
Я села на пол в центре помещения, ровно в середину круга, и закрыла глаза. Вдох-выдох, и кровь снова раскалилась, рванула по телу неудержимой горной рекой, гремя на перекатах. Пол сразу нагрелся, а полумрак растворился в слепящих лучах.
Я – солнце Шамира. Одно из последних.
Покажи мне…
Противоположная стена засеребрилась, пошла волнами и затвердела крупным осколком зеркала. И в нём мелькнуло мальчишечье лицо, которое я сразу узнала. Дорог. Капли памяти Мирны по-прежнему смешивались с моей, подсказывая.
…и дрожащим указательным пальцем левой руки мальчик написал на лунном пятне: «История ходит по кругу, и забытое всегда возвращается».
Кривые буквы дрогнули и отделились от стены, зависнув в воздухе над его головой. Мальчик улыбнулся и продолжил писать, бормоча:
– Забытые легенды – это и выдумка, и сказка на ночь, и слухи ради слухов, и сокрытые тайны. Но это и истинность прошлого, скрытая за шелухой времени. Это песчинка истории, затерянная среди рукотворных сказов и небылиц, облаченная в ворох преданий и легенд.