– Сколько? – мальчик щурится на закорючки.
– Мало, – не скрывает пишущая. – До излома зимы. И даже… раньше, – закрывает глаза и тихо замечает: – Зима в этом году будет ранней, сын. Неправильно ранней. И неправильной.
…и я её не увижу, слышатся мысли Мирны. Но Дорогу она ничего не говорит. Только снова улыбается.
Она уже тогда знала, что уедет в Солнечную долину и не вернётся. Потому что именно туда дела приведут ту самую искру, которая в панике едва не спалила Гиблую тропу вместе с Уводящей. И для которой нужно оставить послание – первое. И, может быть, подумалось мне, что Мирна сама из себя сделала посмертную тень. Я всегда считала, что это наше уменье, наши чары, но сейчас поняла: я мало знаю о других народах старой крови. И у них могут быть такие тайны…
– Забытые – это и выдумка, и истинность, скрытая за шелухой времени. Песчинка истории, затерянная среди небылиц… – бормочет Дорог и кривится: – Мам, зачем столько лишних слов?
– Надо, – наставительно отзывается пишущая. – Чем больше лишних слов, тем непонятнее смысл. Мы – не летописцы и не хроники, чтобы разжёвывать для незнаек события прошлого. Мы – пишущие, мы ищем пути развития истории и предполагаем, какими они будут. В этом наше дело. И важно, – она поднимает окровавленный указательный палец, – чтобы никто не догадался, что это за путь. Никто! Кроме того, кому лишние слова – не препятствие. Кто не слова глупые слышит, а образы памятью прошлого видит.
Я невольно улыбаюсь. Хитрецы-затейники…
– Ладно, – мальчик смешно морщит нос. – Я начну?
– Читай, – Мирна кивает и встаёт. – Пойду подышу. Захочешь исправить что-то – правь смело. Это набросок.
Она выходит, тихо притворив дверь, а Дорог смотрит на стену – и, кажется, прямо на меня, в упор, и повторяет:
– Через боль и слёзы, через страх и смерть сила снимет с легенд шелуху времени… – и, закрыв глаза, как в забытьи: – Не торопись. Шамир будет замедлять твой путь, добавлять тебе дел и уводить в сторону – так надо. Я не всё сказал – и я не всё узнал. А я хочу… и смогу. Он так близко – тот, начинающий. Прячется за дыханием Зноя, но иногда мне кажется, что я почти вижу… Но не вижу. Не торопись. Я дам знак, когда пора. После сразу сработает указание Немы. И вот тогда… не опоздай, Верна. Но прежде знака не пущу. Уведу в сторону. И Шамир мне в этом поможет. Так и знай.
И мы с Немой дружно вывалились из стены.
Я села, тяжело дыша. Никогда не могла понять, как пишущие это делают – и почему их слова имеют такую власть над миром. Я стала знающей больше двух лет назад – до того, как Мирна взялась за своё последнее письмо, – но она обо мне узнала. Предвидела моё появление. И уже тогда ухитрилась встроить в историю. Как это возможно?..