– Ты уверен, что они там выживут? Может быть, стоит отправить с ними больше слуг?
– Госпожа, оставить им жизни уже – неслыханное милосердие!
Сестру мою принесли в паланкине четверо огромных чернокожих рабов. Золоченое дерево, резьба, шторки из струящейся шелковой ткани. Пожалуй, она еще действительно не понимает, что они проиграли все. Рядом с паланкином на колеснице ехал могучий воин. Капля черной крови слегка выворотила его губы, нос широковат и кожа темнее, чем у большинства солдат. Красив и могуч. И прекрасно знает это. Золотые наручи с изящной чеканкой, широкой, истинно королевское ожерелье на шее, с бирюзовой и синей эмалью, с вкраплениями полированных алых кабошонов. Золоченые сандалии и серьга в одном ухе с алым камнем. Глаза подведены и парик благоухает так, что мне трудно дышать от тяжелого сладкого запаха благовоний…
Даже не оглянувшись на то, как жена вышла из паланкина, он спешился и встал на колени. Ниан-Хатхор, в развевающихся шелках, с полным макияжем и изрядно увешанная золотом, встала на колени за спиной мужа.
Джибейд заговорил:
– Прости, прекрасная царевна Инеткаус, не иначе – Сет смутил мои мысли… Пощады, царевна! Ты обещала!
Даже сейчас, коленопреклоненный, он не выглядел побежденным или смущенным – царевна обещала жизнь, а остальное можно поправить потом. Этот человек родился с золотой ложкой во рту, его карьера складывалась так, что позавидовать мог любой житель страны, но ему все было мало!
На приветствие я не ответила – много чести убийцам.
– Где твой отец, Джибейд?
– Я отрекаюсь от него, царевна и готов честью служить тебе всю оставшуюся жизнь! Клянусь охранять тебя от всех опасностей.
За спиной нервно шевельнулся Хасем.
– Ты, Джибейд, похоже плохо слышишь? Мне пригласить палача и приказать прочистить твои уши?
– Царевна! Ты обещала…
Он искренне возмущен, скотина… Даже не могу сказать, что именно так злит меня в этой ситуации. Я знать не знала фараона, думаю, всяческие заговоры и интриги – не новость при любом дворе любого царя, но меня трясет от этой самоуверенной и жестокой твари! Гнев разливается по венам, я с трудом сдерживаюсь…
– Я обещала оставить тебя, убийцу своего отца, живым. Но я не обещала оставить тебя целым! Отрубив тебе руки и ноги и велев лекарям залечить раны я не нарушу обещания! Или запечатав живьем в саркофаг и поставив его в изножии смертного ложа фараона, дабы ты, предатель, мог служить ему и на том свете – я не нарушу обещания!
Тишина такая, что слышно скрип песка под его коленями…
– Я спрашиваю еще раз, Джибейд, где твой отец?