– Простите, но я не могу пришить вам ногу.
– Почему? – еле-еле слышно прошептал я, неотрывно глядя на собственную конечность.
– У нас семейная традиция такая: если дочь выходит замуж – никакой работы.
Я повернул голову. Мой взгляд упал на черно-белую ручку катаны, торчащей из-под халата. Зацепился за костыль рядом со врачом и один ботинок на полу.
– Так вы – ее отец? – сообразил я, немного пошевелив мозгами.
Врач кивнул.
– Но она же отрубила мне ногу…
– Да. – еще раз кивнул врач. – Но она согласна.
Я прикрыл глаза и набрал в грудь сколько смог воздуха, чтобы мой крик снес побольше маразма вокруг:
– ДА ПОШЛА ОНА НАХЕР!!!!!
Врач пожал плечами, пробормотал под нос: "Ну я так и полагал…" Коротко кивнул в третий раз, оперся на костыль, встал и доковылял до двери в палату, перемежая стук костыля и шарканье ботинка. Стук-шарк. Стук-шарк. Стук-шарк.
У двери обернулся. На лице его было злорадное торжество.
– Слабак! – ухмыльнулся он и распахнул дверь. – Готовим пациента к хирургии! Олечка, приготовьте вторую операционную…
– Давай, чтобы сразу убить интригу, я просто уйду на закат? Пафосно и задумчивым выражением на лице? – вдруг спросила она, кокетливо улыбаясь. – В самом начале, не дожидаясь конца рассказа. Оставлю ощущение, что следом за мной уходит некая забытая Истина, которую теперь всем познавать и познавать пару лет кряду…
– Не получится. – покачал я головой. – Я тебя выдумал легкомысленной и с ветром в голове. Люди поверят в твою красоту, но на некий скрытый смысл всем будет – пардон – насрать.
– А я все равно уйду на закат! – капризно воскликнула она. – Убегу!!!
Вскочила, поправила невесомое зеленое платье, тряхнула копной огненно-рыжих волос, в которых заиграли лучи заходящего солнца и легко, скользя по крыше подошвами кед, побежала вперед, навстречу закату.
Добежав до края, ничуть не смутилась, а со стуком прыгнула на самый бортик. Обернулась.
– Ты ведь не убьешь меня? – крикнула она во весь голос, так, чтобы я услышал.
Я только плечами пожал. Что хочешь, мол, то и думай.
А она – распахнула руки в стороны, постояла так, покачиваясь.
– Лови!! – звонко крикнула, охваченная весельем и солнцем.
Сложила ладони на груди и упала спиной вперед, в пропасть 25-ти этажей.
Секунду спустя я налил себе еще пуэра из термоса, и отпил, мысленно отметив: за упокой.
После – не торопясь подошел к бортику и осторожно посмотрел вниз, где на асфальте теперь красовалось в неестественной, искореженной позе тело, от которого уже начинали вырисовываться кровавые ручейки. Поодаль собирались люди, не в силах оторвать взгляд. Одна женщина рухнула в обморок. Кто-то уже посматривал наверх. Порыв ветра смахнул с головы капюшон и дал воздушного подзатыльника.