Поэтому, думается, не безмерное тщеславие заставляло Сталина держаться за власть в партии и стране, а стремление не позволить врагам ослабить ее или вырвать из своих рук, наоборот, всеми мерами укрепить ее. Для такого пассионарного человека власть нужна была не для личного тщеславного удовлетворения. Но если согласиться, что Сталин был одним из самых пассионарных русских революционеров, то какова же была его архиважная цель, всю жизнь манившая его? Ради чего он всю молодость жертвовал свободой, благополучием в семье, многократно рисковал жизнью. Ведь только много позже, после Февральской революции, он стал подниматься по ступеням партийной иерархии, что могло, наконец, потешить его тщеславие.
Он не был теоретиком, имел поверхностное образование, хотя был очень начитан, не знал иностранные языки, имел физические недостатки, из-за чего его не призвали в армию. С раннего возраста он был увлечен идеями Маркса-Энгельса, однако, в упрощенной интерпретации товарищей по подпольной борьбе и ссылкам. Много позже, чтобы поднять свой философский теоретический уровень он пригласил к себе крупнейшего марксиста-философа того времени Яна Стэна. Однако вскоре занятия по гегелевской диалектике, проводившиеся два раза в неделю, были прекращены. Сталин объявил, что эти философские измышления не имеют к действительным проблемам никакого отношения. Ни теория, ни профессор не произвели на Сталина впечатление. В 1937 году Ян Стэн был арестован и по прямому указанию Сталина расстрелян.
Как и все большевики в дореволюционные годы, не исключая Ленина, Сталин был полон иллюзий о возможности скорого построения социализма по Марксу-Энгельсу, не только в России, а сразу во всем мире, с местными революциями как падающими костями домино. Но с каждым годом после октябрьского переворота всем, знакомым с действительным положением в стране, становилось ясно, что никакого «счастья» или реальной «свободы» русский многострадальный народ получить в скором времени не сможет. Русский народ, как и всякий другой, оказался более сложной сущностью, чем было прописано в теориях классиков. Когда революционная горячка прошла, страсти улеглись, и все должно было войти в колею, оказалось, что противоречия, желания и цели у разных групп людей слишком разные, чтобы вместе, мирно и послушно идти в общий коммунистический рай. Увещевания, популистские лозунги не помогали. Тем временем страна все глубже погружалась в послевоенную разруху. С тем же успехом можно было следовать призывам Льва Толстого, полагавшего решение всех проблем человечества в выполнении христианской заповеди любви к ближнему. Замечательная заповедь, но в жизни она неприменима как средство решения социальных проблем.