Уильям Грин оттеснил басовитого шахтера в сторонку:
— Мы не хотим неприятностей для лорда Робина, — примиряюще сказал он. — Ваш дядя — редкий человек. Такой человек, которого хочется видеть на другом конце веревки, брошенной утопающему.
Меня осенила догадка, почему все так легко согласились с обвинениями против Дуайта. Просто они не хотели, чтобы констебли нашли настоящий тайник с контрабандой, спрятанный где-то неподалеку! Очевидно, подозрения дознавателя насчет контрабанды были не беспочвенны… Не зря сколько народу собралось сегодня в пабе, причем даже не в ярмарочный день! Однозначно, где-то над округой пролился легкий дождик из серебра, и в карманах у людей забренчали монеты.
— Вы просто свалили вину на Дуайта и рады! — обвиняюще выпалила я в хитрое лицо старика.
— Дуайт — тертый калач и внакладе не останется, — твердо ответил Уильям Грин.
— У судейских на него ничего нет, так что им придется его отпустить. Ни в чем дурном он не замешан. А убийство мистера Хартмана — и вовсе не наших рук дело. Хам фри, расскажи этой леди, что ты видел тем утром.
Молчаливый Хам фри втянул голову в плечи, как улитка, которую присыпали солью. Лицо старого шахтера посуровело:
— Ты же видишь, что леди — не из тех судейских клопов в черных ночнушках, которых хлебом не корми, дай упрятать в тюрьму невинного человека! — (Вообще-то я была как раз «из тех», но старику этого знать необязательно). — Девушка беспокоится за мистера Уэсли. Рассказывай давай, что видел, иначе твоя тень больше никогда не упадет на порог моего дома!
Хам фри, окаменевший на табурете, испустил тяжелый вздох. Впечатление было такое, будто статуя зашевелилась:
— Я с рассветом вышел, как обычно. Хотел спуститься на берег. Был сильный туман. Когда шел мимо холма, то заметил, что возле дьявольского камня кто-то ходит.
— Где? В лабиринте? — встрепенулась я.
— Да. Он как раз из-за камня вышел. В тумане плохо видно.
— Так, может, это был мистер Хартман?
Вокруг нас сгустилась напряженная тишина — куда тишинее той тишины, что встретила нас на пороге. Упади сейчас на пол булавка, она и то наделала бы много шума.
— Нет, мэм. Хартмана я тоже видел. Он торчал возле шахты, все разглядывал ее, как девицу на выданье. — Хам фри даже хихикнул, таким забавным показалось ему поведение джентльмена. — Я его по плащу узнал. Модный, небось. Такой плащ в наших краях носит только лорд Уэсли, но он, не в обиду будь сказано, росточком пониже будет.
— Значит, человека в лабиринте вы не узнали?
— Человека?! — молчун вытаращил на меня блеклые глаза. — Да туда ни один человек не сунется ни за какие коврижки! Сид это был, вот кто. И как только я его увидел — мигом вернулся домой и заперся изнутри. Мне с «соседями» проблем не нужно! Они сами по себе, а мы — сами по себе. Будь мистер Хартман поумнее, он бы тоже сделал ноги.