— Вам прекрасно известно, какие отношения связывали нас с лордом Фонтероем! Вы запретили ему бывать у нас, хорошо, но вы не можете запретить мне думать, о чем захочется!
Робин Уэсли помолчал, видимо, впечатленный моей отповедью. Коляска, слегка покачиваясь, неторопливо двигалась вперед.
— Когда вы только приехали сюда, — задумчиво сказал он спустя некоторое время, — я тоже думал, что брак с достойным человеком был бы для вас наилучшим способом устроить свою жизнь. Теперь, познакомившись с вами поближе, я понимаю, что это было слишком поспешное решение. Девушке ваших достоинств и положения вовсе незачем спешить с замужеством…
Это было что-то новое. Я с недоумением посмотрела на своего родственника.
— Вы еще молоды и вряд ли со мной согласитесь, но сами подумайте, разве можно жениться и выходить замуж лишь потому, что испытываешь склонность к какому-то человеку? Это противоестественно! Такой шаг требует серьезного осмысления, и вам ни к чему соглашаться на первое же предложение. В скором времени вы станете хозяйкой Уайтбора, полновластной хозяйкой этих земель.
Сможете самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Разве это не более заманчиво, чем зависимое положение замужней женщины?
Раньше он мне такого не предлагал. В первый раз мистер Уэсли так серьезно и, казалось, искренне говорил со мной. Меня это тронуло, но вместе с тем подстегнуло тревожные мысли: что значит «станете хозяйкой Уайтбора»? А как же он?
По мере того как мы приближались к Триверсу, вокруг постепенно темнело. Далекие холмы постепенно превращались в зеленые и коричневые пятна, медленно тающие в наступающих сумерках. Если вглядеться в них, можно было различить какое-то смутное движение, похожее на рябь.
От холмов к нам скользили серые призрачные силуэты, странные тени, похожие на языки серого дыма. Они стелились по земле, рыскали, словно искали кого-то.
Один из завитков вдруг протянулся к самой дороге, и на меня уставилось лицо: похожее на человеческое, только ужасно истощенное, со впалыми щеками, огромными светлыми глазами и узкой щелью рта. Я отшатнулась — и лицо исчезло.
Украдкой оглянувшись на дядю, я убедилась, что тот смотрел в противоположную сторону, так что не мог ничего заметить. Я не стала ему рассказывать. Между нами до сих пор висел нерешенный вопрос: видел ли меня мистер Уэсли в ночь Имболка? Знал ли он, что я пыталась нарушить его запрет? Действительно ли Мейвел наложила на него проклятье из-за меня? Робин Уэсли молчал как рыба об лед, а я не решалась расспрашивать. Обычно я не так стеснительна, когда дело доходит до выяснения важных подробностей. В команде Тревора мямлям не место. Однако в присутствии дяди меня отчего-то сковывал холод, и слова не шли с языка.