– А еще, тебе, Юрию Львовичу, королю готскому, светлейшем автократору и господину княжества Феодоро, желают служить новики и бояре родов знатных. Бояре Ховрины, что царям московским верно служат, род свой от Стефана Ховры ведут, князя Готийского, что с сыном Григорием великому князю Московскому Василию Дмитриевичу служить присягнули. От них рода Головиных потянулись, ибо одного из Ховриных «Головою» прозвали, и Третьяковых, от сына третьего, коего обычно так называют в обиходе. И тот Стефан Ховра, что родоначальник, троюродный дядя первого базилевса Феодоро Алексея, которому жена твоего пращура князя Льва Данииловича, Василиса, родная сестра.
«Ай-яй-яй, как нехорошо проявлять неведение относительно всех своих родичей. Самозванец вы батенька, на сем действе они и горят. Удружил отец Фотий, если не с подделкой свитков, то с некоторым их исправлением. А я ни сном, ни духом, что аж три рода боярских мне в какой-то мере родственники, пусть седьмая вода на киселе».
– А еще бояре Кафтыревы, что свой род из Кафы ведут, в старину подручниками ближними у базилевсов Готии были, а после победы османов бежали в Псков. Со мной новики и сыны боярские всех родов этих, что пожелали вернуться на землю пращуров, и саблей сей край защищать, и твоему царскому и королевскому величеству служить верно. Великий государь Федор Алексеевич, в знак великой милости, всем им разрешил вернуться на землю дедич и отчич. Со мной прибыло представители всех родов, числом два десятка – новики и сыны боярские, что по молодости своей решили царю Боспорскому верно послужить.
Юрий сидел помалкивая и курил, демонстрируя безмятежность, но внимательно слушая князя. В голове на галопе проносились мысли, и отнюдь уже не радостные, а скорее тревожные.
«Засланные казачки, не иначе – и отказать нельзя, ибо блюдо под таким соусом подано, что отвергать невозможно. Все секреты пронюхают… И что с того? Пусть, то во благо пойдет! К тому же младшие сыновья служить мне будут, и с моей руки кормиться, а, значит, почти все верны будут. И это стяжка великолепная, родственные связи ведь останутся и переплетаться начнут – и свои люди на Москве появятся!»
– Зело обрадован я, княже, что рода боярские не забыли корней своих. А потому десять лет служить будут на жаловании в двадцать гривен в месяц. После десяти лет пожалую каждого вотчиной в двести десятин, или четыре сотни чатей. И податей платить не будут, токмо людей должны сами уговаривать к ним селиться – у нас народ везде вольный, холопства нет, и никогда не будет на моих землях.