— С днем рождения, Костенька, — проворковала она, ласково мне улыбаясь. Какая у нее улыбка! Такую не передашь никакими словами, никакими стихами, никакими гитарными аккордами. — Как ты думаешь, что я тебе сегодня подарю? — Она посмотрела на меня, соблазнительно приоткрыв губы. Меня бросило в жар.
— Угадаешь? Если да, то получишь задаток прямо сейчас.
Ее многообещающий взгляд мог означать только одно.
— Моя комната сегодня будет полностью в нашем распоряжении, — сказал я. — Ну что, угадал?
— Да, — рассмеялась Анжелика. — Умница, хороший мальчик.
— Никогда не называй меня хорошим мальчиком, — в сотый, наверное, раз попросил я ее, так как терпеть не мог, когда меня называли «мальчиком». — И с тебя задаток.
— Хорошо… плохой мальчик, — поддела меня Анжелика.
Я поцеловал ее прямо при всех.
В ответ раздался оглушительный рев, издаваемый десятком молодых глоток, для которых выражать свой восторг таким способом — дело привычное. Пара голосов даже завопила «Горько!», хотя повод был не совсем подходящий.
— Ах, да, — вдруг вспомнила Анжелика. — Тут у нас новенькая появилась, Катя. Я привела ее сюда, ты не возражаешь?
У Анжелики порой бывают такие приступы человеколюбия. Впрочем, по-моему, делает она это не без того, чтобы потом ею еще больше восхищались: мол, не только красивая, но и добрая. Честно говоря, и мне до сих пор стыдно признаваться в этом, я пропустил слова Анжелики мимо ушей. Небрежно скользнул взглядом по этой самой Кате. Так себе. Невысокая, тонкая, если не сказать худая, пепельные прямые волосы, большие серо-зеленые глаза. Может быть, она и ничего, но рядом с моей Анжеликой, которой и Синди Кроуфорд в подметки не годится, явно проигрывает.
* * *
Я снова поцеловал Анжелику без разрешения. Но она, по-моему, не слишком-то возражала, скорее делала вид. Заиграла медленная музыка, и я потащил ее танцевать. Окинул взглядом хозяина комнату и остался доволен. Кто-то уже успел с кем-то познакомиться, кто-то доедал, что осталось у него на тарелке, а кто-то и допивал. Многие танцевали, некоторые уединились. Словом, вечеринка удалась.
«My candels so cry», — грустил голос под аккомпанемент гитар. Я крепче обнял Анжелику. От ее шеи, волос исходил дурманящий запах. Я сходил с ума. Хотелось увести ее подальше ото всех, оказаться с ней наедине, целовать ее…
Музыка кончилась. Очень хотелось танцевать с Анжеликой еще и еще, но она, улыбнувшись, прощебетала:
— Ну, Мне надо еще пойти и пригладить перышки. Вот противный! Стоило появиться, набросился на меня, не дал привести себя в порядок! — отчитывала Анжелика, но глаза ее улыбались.