Коул сжимает мою руку.
− Ты должна поспать. Фитцпатрик собирается допросить тебя завтра.
Фитцпатрик. Стервапатрик. Она − это голос, который я иногда слышу. Тот, который я слышала еще на Южной станции. Она не обрадуется моему провалу, но и я тоже.
− Да, я уверена, − протираю глаза, чувствуя, как мой живот скручивает от досады. – Этот вечер перед отъездом. Я так волновалась, что не справлюсь, и так и случилось. Я забыла что-то важное. Я знаю это. Мне нужно вернуть эти воспоминания.
− Ты вернешь. Я верил в тебя тогда и верю до сих пор. Ты не провалилась. Не каждая миссия проходит на отлично.
− Но это то, для чего мы здесь, не так ли? Чтобы быть совершенными?
− Да, но... − он наклоняется ближе, и его дыхание щекочет мое ухо. − Даже если мы и ошибаемся, мы чертовски намного ближе к идеалу, чем кто-либо еще в этом месте. Никогда не забывай это.
Его губы касаются моего уха нарочно, думаю я, но я не двигаюсь. Я застыла от растерянности, в то время как покалывание распространяется вниз по сторонам от головы. Затем Коул шагает прочь, как будто ничего не произошло, хотя интенсивность в его выражении кричит иначе.
– Спокойной ночи, Семь.
− Спокойной ночи.
Он открывает дверь прямо напротив и исчезает. На секунду я потеряна. Затем делаю глубокий вдох, и мои ноги приходят в действие. Тело знает, куда идти и что делать, когда мой мозг не знает этого. Я открываю очередную дверь и прохожу через короткий коридор. Слева стоит новая дверь, но не та, которая мне нужна. А та находится в конце зала, и через нее просачиваются голоса.
Мой отряд. Или половина его.
Как только я хватаюсь за ручку, дверь распахивается. Темнокожая девушка в серой майке в изумлении смотрит на меня, а затем кричит.
− Ты вернулась! − она тянет меня в объятия, наполовину втаскивая за собой в комнату. − Смотрите, Семь вернулась.
Опираясь на мои немногие воспоминания, я приписываю имя ее лицу.
− Я тоже по вам скучала.
Девять-Джордан отпускает меня, и я окутана еще большими объятьями. Пять девушек окружают меня, сто незаданных вопросов висят в воздухе. У меня уходит мгновение, чтобы присвоить имена остальным.
Шесть-Саммер − блондинка и голубоглазая. Кроме Джордан, она единственная, чье имя легко вспоминается. Мое воспоминание о ней на вечеринке-перед-миссией такое яркое.
Рядом с ней стоит Двенадцать-Ева, ее красновато-каштановые волосы ниспадают на плечи в волнах, за которые я бы убила. Затем идет Восемь-Октавия, у которой волосы, такие же темные и мертвенно−прямые, как мои. И наконец, Два-Скай, тоже черноволосая, но с волнами как у Евы и убийственными ресницами.