Траян считал Рим сверхдержавой, и ему приходилось принимать соответствующие решения. С точки зрения Адриана, Рим был содружеством, более похожим на Евросоюз, чем на Соединенные Штаты, Россию или Китай. Адриан желал создать новую империю, в которой провинциальные элиты участвовали бы в правлении в качестве равноправных участников. Он завоевал их верность, предоставив римское гражданство городским советникам по всей империи (ранее это преимущество распространялось лишь на магистратов).
Впрочем, Адриана интересовали только те элиты, которые говорили по-латыни на Западе и по-гречески на Востоке. Но как обстояло дело с другими национальными элитами империи? Как насчет арабов, кельтов, даков, египтян, германцев, иудеев, мавретанцев, нумидийцев, финикийцев, сирийцев и других? Им приходилось ассимилироваться или сходить со сцены. В сущности, Адриан сказал им: «У вас нет права быть свободными. Вы имеете право быть римлянами — или греками». Звучание греческого (основного языка восточной части империи) было музыкой для ушей Адриана, «гречишки». Император культивировал язык Гомера и покровительствовал его носителям.
Большую часть своего правления Адриан уделял первоочередное внимание восточной части империи, и руководствовался он не только собственными предпочтениями — здесь был важный политический момент. У Рима имелись военная сила и политическая организация, а Восток мог похвастаться людьми, богатствами, городами, культурой, интеллектуальной и духовной глубиной. Запад вне пределов Италии, за исключением нескольких больших городов, преимущественно отставал в развитии. Самым важным исключением являлся Карфаген, расположенный на другом берегу Средиземного моря, на северном побережье Африки. Разрушенный во время Третьей Пунической войны 146 г. до н. э., этот город был отстроен заново Августом в соответствии с планом Юлия Цезаря — уже как римская колония. К эпохе Адриана Карфаген оставался вторым по величине и значимости городом Западного Средиземноморья. Тем не менее урбанистический центр империи находился на Востоке, и некоторые считали, что будущее Рима — именно за этим регионом. У Адриана на сей счет не было сомнений.
Когда-то Юлий Цезарь, а затем Марк Антоний намеревались перенести столицу империи на Восток, в Александрию или Трою[63]. Адриан выбрал Афины. Он любил все греческие города, но предпочитал Афины, где провел много времени. Он был посвящен в так называемые мистерии, самый торжественный и закрытый религиозный ритуал города. Тайная церемония давала надежду на жизнь после смерти.