Никаких известий о выставке не получаю. Оправдались ли Ваши ожидания, много ли посетителей, не стало ли отношение публики более серьезным? Буду очень признателен, если Вы кое-что сообщите на этот счет. Получил здесь «Paris-Journab», с отлично написанной статьей Шено. Вот это я люблю! А как с продажей? В моем одиночестве меня тревожит буквально все, и мне страшно хочется знать, что произошло после моего отъезда.
Пользуюсь случаем не для того, чтобы попросить у Вас денег сейчас, но для того, чтобы предупредить, что в конце месяца мне опять придется прибегнуть к Вашей любезности, так как я в любом случае рассчитываю вернуться не раньше, чем в начале апреля.
С нетерпением жду известий от Вас, а пока шлю Вам самый горячий привет.
23
[Пурвиль],
25 марта 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
Извините меня за краткость письма, которое я наспех набросал Вам вчера, но я получил дурные известия из Пуасси и торопился помочь семейству Гошеде: у них несчастье — заболел младший ребенок. Надеюсь, Вы нашли возможность выслать этот небольшой перевод…
Буду в Париже на Пасху: к тому времени я надеюсь закончить все свои полотна. У меня уже готово пять, но если Вы не возражаете, я предпочел бы показать Вам всю серию своих этюдов разом, так как мне хочется собрать их все у себя.
Думаю, что присутствовать на закрытии выставки мне вовсе не нужно. Буду Вам очень обязан, если вы проследите, чтобы картины, одолженные мне на время, были сразу же после закрытия возвращены владельцам.
Рассчитываю на Вас в смысле 29 числа и шлю Вам наилучшие свои пожелания.
Искренне преданный Вам
Клод Моне
Что с Ренуаром? Все ли у него в порядке?
24
Пурвиль,
6 апреля 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
… Погода великолепная, и работаю я как бешеный.
Интересно, понравится ли Вам то, что я привезу. Мне хочется на это надеяться, потому что сам я недоволен собой и мечтаю работать лучше.
26
Пуасси,
24 мая 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
… Очень хотел Вас повидать, но времени было слишком мало. Скажу Вам, что я еще ничего не сделал: болезнь вошла в дом неотвратимо, как судьба, — не успеет один ребенок выздороветь, как заболевает другой. Поэтому я не смог ни поехать в Руан, ни приняться за работу, если не считать нескольких дрянных этюдов с цветами, которые пришлось тут же соскоблить. Будем, однако, надеяться, что все это кончится и я смогу работать…
27
Пуасси,
27 мая 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
… Благодарю за любезное письмо. Оно, без сомнения, подбодрило меня, но Вы же знаете, что такое дом, где кто-нибудь болен. В моем наконец все поуспокоилось, я теперь пытаюсь начать работать, и, как только втянусь, дело пойдет, Но местность меня совершенно не устраивает, и я всячески стараюсь переуступить кому-нибудь аренду или расторгнуть договор, пусть даже себе в убыток.