Пока что мне очень трудно представить Вам список картин для выставки. Сколько полотен можно выставить? Если уж я соглашусь, мне хочется быть представленным наиболее полно, а для этого я должен посмотреть полотна, так как названия ничего мне не говорят. Выбирайте, однако, предпочтительно из тех полотен, что я написал в Фекане, затем эффекты снега, маки, хлеба, несколько натюрмортов, а в каталоге поставьте наименования понеопределенней (пейзаж, марина), с таким расчетом, чтобы их при необходимости можно было заменить. Главное, включайте не тот большой Лавакур, что побывал в Салоне, а большой зимний пейзаж с закатом. Буду очень рад, если Вы спросите г-жу Шарпантье, не согласится ли она одолжить мне большую картину «Льдины», которую она купила у меня на выставке «Vie Moderne»: хоть эта вещь уже выставлялась, она одна из лучших моих работ и вполне подойдет, поскольку ничего другого крупного у Вас нет… Словом, действуйте, как сочтете нужным, дорогой господин Дюран-Рюэль, но обязательно на вышеизложенных условиях. Напишите мне поскорее, тогда я возьму билет туда и обратно с пятницы на субботу и приеду в субботу утром.
Итак, жду подробного письма о том, что Вам удалось сделать, и покамест Кайботту не пишу.
21
Пурвиль,
24 февраля 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
С нетерпением жду Вашего ответа, так как, признаюсь честно, решение, которое мне предстоит принять, изрядно меня беспокоит и лишает сна.
Само собой разумеется, — не так ли? — что я не приму участия в выставке, если в ней не участвует Ренуар, и если на ней будет представлен хоть один художник, кроме тех, кого Вы мне перечислили. Не скрою, я побаиваюсь и предпочел бы видеть на ней Кайботта, а не гг. Гийомена, Виньона и Гогена в полном составе. А поскольку эти господа имеют право выставить столько же картин, сколько остальные, что и может случиться, я очень Вас прошу проследить за размещением полотен. Надеюсь получить от Вас письмо завтра утром, и в зависимости от того, что Вы напишете, может быть, приеду на недельку в Париж, но для этого Вы должны приложить к письму немного денег. Если приеду, я Вас предупрежу.
22
Пурвиль,
14 марта 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
Собирался написать Вам с тех самых пор, как вернулся сюда, потому что уехал, не попрощавшись с Вами; но я очень много работаю, и время проходит так незаметно, что днем мне никак не удавалось улучить свободную минуту, а вечером я мог думать только об отдыхе.
Сейчас я прихворнул, не выхожу из комнаты и пишу это письмецо прямо в постели. Вчера у меня начался сильный жар, который, по-моему, объясняется неумеренной работой и слишком долгими прогулками, но я надеюсь, что через день-другой уже встану. Одним словом, передышки я себе не даю и надеюсь привезти Вам вещи получше, чем те, что я делал раньше. Когда вернусь, сказать пока точно не могу: все зависит от того, какая будет погода.