Вольтер же волновался все больше и больше, не оставляя ее ни на один день.
Не менее поразительно, что маркиза продолжала работать до последней минуты. Она и родила, сидя за секретером. Служанка едва подоспела. Младенца положили на том Ньютона, в которого Эмилия «вгрызалась» (Вольтер), и только после этого в колыбель, а роженицу — в кровать.
Ребенок скончался через несколько дней, и у матери его началась послеродовая горячка. Вскоре приехал муж. Все трое: маркиз дю Шатле, Вольтер и маркиз де Сен-Ламбер — дежурили у постели больной. Очень внимательны были к ней и Лещинский и Буффлер.
Смерть ее отнюдь не была неизбежной. Но погода стояла очень жаркая. Эмилия опрометчиво выпила ледяной оранжад, и он-то ее и погубил. Началось, очевидно, воспаление легких. Еще была надежда — Эмилия выживет. Она поправлялась, кризис миновал. Но в один из вечеров у больной начался страшный кашель. Начался и вдруг оборвался… Сен-Ламбер подумал, что Эмилия в обмороке, попробовал привести ее в чувство. Тщетно. Тогда он побежал или послал за Вольтером, маркизом дю Шатле, Лещинским, Буффлер… Увы, это был не обморок, а смерть.
Вольтер не помнил, как он вышел из спальни маркизы, как потерял сознание.
Когда пришел в себя, позвал верного Лоншана и попросил секретаря снять с пальца покойницы и принести кольцо, в которое был вставлен его собственный портрет. Через несколько минут Лоншан вернулся без кольца и долго не решался ничего сказать.
— В кольце не ваш портрет, месье, но Сен-Ламбера, — наконец с трудом вымолвил секретарь.
Реакция Вольтера оказалась самой неожиданной.
— Таковы женщины, — сказал он. — Не удивляйтесь, мой друг! В свое время я заменил в кольце маркизы герцога де Ришелье, меня же заменил маркиз де Сен-Ламбер. Таков закон природы, более того, общий ход вещей в мире.
Это не значит, что Вольтер не горевал о смерти женщины, которая скончалась, по сути, оттого, что изменила ему. Напротив, долго он был безутешен.
Сирейская жизнь Вольтера кончилась. Он получил с маркиза дю Шатле очень скромную сумму в компенсацию за то, что превратил запущенный замок в дворец и научную лабораторию и больше никогда туда не возвращался.
Теперь можно подвести итоги пятнадцати лет, прожитых им с Эмилией. Ее влияние на Вольтера, вне сомнения, было сильным, хотя не всегда отвечало его подлинным интересам. Эмилия делала все, чтобы он мог работать легко и много. Вольтер вспоминал об этом с благодарностью. От скольких опасностей она его спасла! Не сидел ли бы он по сей день в Бастилии?! И сколько лет он был с ней счастлив.