Дороги, по которым Вольтер через Вестфалию, Гессен, Ганновер добирался к месту назначения, были так плохи, что к четырем лошадям, которые везли его карету, пришлось припрячь еще двух. Недаром он жаловался Фридриху, ожидавшему его с не меньшим нетерпением: «Я направляюсь в рай, но путь выложен сатаной».
Небезынтересная подробность: хотя в остальном Пруссия по сравнению со своими соседями процветает, дороги ее еще хуже. Это объясняется хитроумным расчетом короля. Он хочет, чтобы чужестранцы, а их приток в страну велик, тратили как можно больше денег на дорожные издержки, вынужденные остановки в трактирах. Кроме того, он преследует и военные цели: плохие дороги задержат продвижение противника, если опять начнется война, да еще на его территории…
И все-таки наконец наступает 10 июля 1750 года. Вольтер у цели и принимает почести. Достаточно сказать, что поначалу ему отводят замок Шарлоттенбург, где раньше жил Морис Саксонский, прославленный полководец, последний возлюбленный Адриенны Лекуврер. «Наименьшими милостями» Вольтер в «Мемуарах» называет королевских поваров, готовивших ему обеды, королевских кучеров — когда он отправлялся на прогулку. Король щедро поил его волшебным зельем, начав это делать еще раньше, «когда не было той лести, к которой он ни прибег бы, чтобы заставить меня приехать» («Мемуары»), Потом Вольтер уличает в неискренности и короля и самого себя: «Как мог я устоять против победоносного короля, музыканта и философа, который притворялся, что любит меня? Я тоже поверил, будто его люблю».
Было ли это действительно притворством или завороженный приемом, отходчивый и снисходительный Вольтер в самом деле забыл о том, что не раз страдал от коварства Фридриха? Ведь всякий раз оно было продиктовано желанием заполучить его к прусскому двору!
Сейчас же было от чего закружиться голове… Принят во дворце Софи Доротеи, матери-королевы, вознагражденной сыном за материальные и духовные лишения при жизни покойного мужа. Принят и у брошенной королем, не нуждающимся в женской любви, его супруги. Многочисленные прусские принцы и принцессы, прекрасно владеющие французским языком, чрезвычайно охотно беседуют с лучшим собеседником Европы.
А с каким удовольствием они репетируют и играют в трагедиях Вольтера! Для прусского двора любительские спектакли — совершеннейшее новшество. Но и в этом, как и во всем остальном, он охотно подражает французскому. Одна за другой сразу же после приезда автора ставятся и играются «Заира», «Альзира», особенно часто «Магомет», «Брут», «Смерть Цезаря» и «Спасенный Рим», до этого не видевший сцены, кроме улицы Траверзьер.