Потом, правда, Вольтер язвит насчет противоестественных «забав» Фридриха с его фаворитами. Но, полагаю, много важнее для философа были государственные занятия короля, о которых мы знаем и из других источников.
Король сам принимает утром почту, раскрывает конверты, читает письма, делает пометки, набрасывает ответы. Секретари получают от него корзины с корреспонденцией, уже рассортированной. К четырем часам дня приносят на подпись ответные письма. А Фридрих до тех пор занимается текущими государственными делами, выслушивает доклады и проекты меморандумов министров, отдает им распоряжения. До обеда он успевает принять и генералов, обсуждает с ними военные дела и самолично проводит занятия с полком Потсдамского гарнизона.
После обеда с теми же генералами, придворными и принцами снова возвращается к делам, уже другим, и дает аудиенции.
Только после этого Фридрих II позволяет себе вспомнить о том, что он поэт, сочиняет стихи и прозу н два часа проводит с Вольтером как учителем, играет на флейте.
Спать ему приходилось очень мало, да еще на жесткой койке, почему Вольтер и прозвал его «Марком Аврелием». Ужины затягивались порой до четырех часов утра» Очень характерный парадокс эпохи: свободолюбивые разговоры сотрапезников дорого обходились слугам: у тех от долгого стояния опухали ноги…
И здесь у Вольтера была женщина-друг, и не только друг, — графиня Софи Шарлотта Бентинк. По отзывам современников, она была очень красива и величественностью превосходила всех королев. Разумеется, у неё был муж, голландский посланник в Берлине. Подобно маркизе и маркизу дю Шатле, они тоже вели процесс. И Вольтер так же помогал им в ведении этого процесса, который привел к осложнению дипломатических отношений между несколькими странами: Пруссией, Россией, Великобританией. Вольтер мог уделять процессу и, главное, самой графине время, потому что суверен оставлял его в избытке своему камергеру. Фридрих II, несмотря на подагру, еще и очень много разъезжал по своей стране.
Прусский король имел право с иронией и презрением отзываться о других европейских монархах, осуждая их за страсть к развлечениям, лень и глупость. Все это, утверждал он, мешает им сделать свои народы счастливыми. Вполне ли счастлив был его народ, несмотря на бурную государственную деятельность короля и некоторые законодательные, административные, экономические улучшения? Вряд ли…
Достаточно ли и долго ли Фридрих был верен не только людям, которых привлек к своему двору, переместив, таким образом, центр Просвещения, но и самим идеям Просвещения, тому, что больше всего сближало с ним Вольтера?