Много вероятнее, как доказал Вэйд, серьезнее других изучивший творческую историю «Кандида», что Вольтер писал его дольше и начал, если не кончил, до поездки в Шветцинген. То, что он развлекал курфюрста чтением глав повести, вовсе не значит — там он их и писал. Мог и отделывать, шлифовать готовое.
Вэйд называет такие сроки написания «Кандида». Был начат в первых числах января 1758-го, когда Вольтер сравнивал Лозанну с Константинополем, а турецкая столица в повести фигурирует. Работал с невероятной энергией. 15 января отложил на два месяца в сторону. Между 15 марта и 15 апреля сделано больше половины. К 15 июля повесть была уже практически готова. Копию Ваньера Вольтер, вероятно, подарил Карлу Теодору перед отъездом из Шветцингена как плату за гостеприимство. Но Вэйд располагает и доказательствами, что мог послать 23 августа. Не исключает исследователь и того, что «Кандид» был закончен в резиденции курфюрста и тогда уже начал ходить в списках.
Не все современные западные вольтеристы — у нас этот вопрос так тщательно не изучался и столько не дебатировался — разделяют точку зрения Вэйда. Мориц еще прежде пришел к выводу, что «Кандид» был начат не раньше июля и дописан не позже сентября. Хэвенс — что вся повесть была начата и окончена в Шветцингене. Торри склоняется к тем же срокам.
Конечно, не столь существенно, когда и где был написан «Кандид», за три дня, за десять дней или за три месяца, однако с перерывами.
Значительно важнее то, что главное содержание, аптилейбницианскии пафос повести дают все основания думать — корни ее уходят далеко вглубь, она зародилась еще в Сире. Иной вопрос, что в сюжет «Кандида» вошли многие позднейшие события, названные прямо или зашифрованные, — Семилетняя война, ссора с Фридрихом II и бегство автора из Пруссии, Лиссабонское землетрясение, иезуитское государство в Парагвае и война с ним испанцев…
Ясно одно — изданный в начале 1759-го, он был написан в 1758-м. Все сходится на том, что побудило Вольтера именно тогда написать «Кандида», какие исторические и биографические события вызвали появление повести. Особых разногласий не вызывают у исследователей и реалии, которые легли в основу «Кандида», и что из сочинений Вольтера его подготовило, почему автор выбрал эту форму, причудливо сочетая действительность и вымысел, чем вызвано и на этот раз столь излюбленное им, но превосходящее другие повести обилие путешествий героя.
Хэвенс в своей книге в главе «Советуясь с «Кандидом» риторически спрашивает: «Что может быть лучше для распространения идей, чем так называемая философская повесть? Не философские тракты, во всяком случае!»