Вместе с биографией автора и история вошла в повесть сразу нравами Пруссии и Семилетней войной. Теперь она продолжится Лиссабонским землетрясением, которое увидят КандИд и его учитель Панглосс, взятые анабаптистом Жаком с собой на корабль, когда он через два месяца отправился по торговым делам в Португалию.
Сопоставление биографических и исторических фактов с сюжетными мотивами, исторических личностей с персонажами принадлежит мне, но подтверждает мысль Хэвенса: я с ней согласна.
Вэйд тоже считает, что «Кандид» — продукт серии событий, начавшихся с 1750 года и даже раньше». Опираясь на Лансона, исследователь пишет: «То, что Вольтер быстро оправлялся после несчастий, было почти его второй натурой». То же можно сказать и про Кандида, мы в этом убедимся, анализируя повесть.
Затем Вэйд перечисляет произведения, которые «Кандид, или Оптимизм» как бы вобрал в себя: «…реакцию автора на Лиссабонское землетрясение — «Поэму о гибели Лиссабона», «…отклик на все поражения Вольтера и черты его времени — «Мемуары».
«Каждое из этих произведений — часть «Кандида», — пишет Вэйд, и это верно, поскольку имеется в виду дань сказки реальности и генезис ее. Но ни одно из названных сочинений, даже «Задиг», не равны «Кандиду» по идейной глубине и художественному совершенству, давшим ему бессмертие.
Не только Вэйд, но многие вольтеристы считают «Историю путешествий Скарментадо» (1756) первым наброском «Кандида», отмечая даже созвучие названия города Кандия, где родился герой первой вещи, с именем героя второй. И это верно. Те же путешествия, те же злоключения, то же разочарование в доктрине «все к лучшему в этом лучшем из миров» и то же осознание необходимости продолжать жизнь.
Вэйд правильно отмечает и различия: «Проблемы Скарментадо вовне, он смотрит наружу, но не внутрь себя самого», подчеркивает и сходство, «но такое, как ранний набросок может напоминать законченный идеал» «История путешествий…», бесспорно, недописанная работа, отрывок чего-то, что могло быть осуществлено, но осуществлено не было…», Называя его «эмбрионам «Кандида», Вэйд пишет: «Ни время, ни место, ни характеры, ни действия, ни оправа еще не те, но видна уже возможность стать формой, стилем, мыслью…»
Действительно, пусть не совпадает время действия: Скарментадо родился в 1600 году и начал свои странствия пятнадцатилетним мальчиком — Кандид старше, пусть, кроме Италии, Франции, он объезжает иные страны и части света, но так же плохо везде. В первой повести нет еще и Эльдорадо. Иронический конец «Скарментадо» частично подсказывает философский вывод «Кандида», речь о котором впереди. Вот чем заключается «набросок»: «Я видел все хорошее, прекрасное и восхитительное, что есть на земле, и решил, что в будущем стану довольствоваться тем, что смогу видеть дома, в родной стране. Я женился на своей соотечественнице; она меня сделала рогоносцем, но я пришел к выводу, что мое положение еще одно из лучших в мире». Эта повесть заключала в себе зерно «Кандида» до Семилетней войны и лиссабонских событий.