Кстати сказать, все названные свергнутые монархи, короли в изгнании — подлинные исторические личности, хотя к фактам добавлен и вымысел.
В «Мемуарах» нет такого прямого противопоставления королей народам. Но критика государственной системы Франции, при которой от прихоти фаворитки зависят судьбы науки и самих великих людей, ханжества и произвола духовных сановников, издевка над королевством, основанным иезуитами в Парагвае, так же как созданный автором «для того, чтобы никто не мог пренебречь массой противоречий, именуемых Фридрихом II», портрет его, как центральной фигуры книги, и многое иное, характеризующее нравы эпохи, пропущенные с явным пристрастием через собственную судьбу, разве не служили той же цели?! И «Мемуары» направлены против всех несправедливостей.
К тому времени, когда писался «Кандид» и вскоре «Мемуары», произведение тоже замечательное и глубоко вольтеровское, автор захотел обозреть свою жизнь, спрашивая самого себя, как случилось, что, достигнув успеха, он не испытывал от этого удовольствия? Его образ мыслей нисколько не циничный, в чем упрекали великого человека, не похожий на образ мыслей Жана Франсуа Рамо, несколькими годами позже изображенного Дидро в его знаменитой повести, или Фигаро с его фразой, превратившейся в пословицу: «Хорошо смеется тот, кто смеется последний».
Из прошлого перед Вольтером выступали враги, множество врагов, обид, несправедливостей, в Париже и не одном Париже… Его травили как атеиста за то, что он был заинтересован в торжестве истинной философии. Канцлер д’Агессо не разрешал печатать «Элементы философии Ньютона»…
Все это снова и снова всплывало в памяти Вольтера, когда он садился за «Мемуары». Интриги мадам де Моли, махинации «осла Мирепуа», откровенная враждебность Морепа, его презрительное: «Я вас раздавлю…» Неблагодарность французского двора после удачных — так он думал — переговоров с Фридрихом… И, может быть, всего мучительнее было — если он и получал награды и удостаивался почестей, то не за свои подлинные заслуги, а лишь благодаря покровительству опять-таки королевской фаворитки, маркизы де Помпадур. Да, жизнь его была полна горечи и особенно отравлена смертью мадам дю Шатле и разочарованием в жестоко обидевшем своего учителя Фридрихе II… Стать выброшенной «кожурой апельсина», франкфуртским арестантом и затем быть изгнанным, отторгнутым французским двором и кардиналом де Тенсеном…
Но горше всего, что, так любя свободу, он вынужден был жить при королях. Причем не только внешне… В «Мемуарах» Вольтер не боится показать, как придворное начало проникло в самую его натуру.