Популярностью «Кандид» соперничал с «Новой Элоивой» заклятого врага автора — Жан-Жака Руссо.
И примечательно, что оба произведения перешагнули свой век. «Новую Элоизу» теперь, правда, больше не читают, разве что ученее и студенты-филологи. Для нас роман очень скучен. Зато он надолго определил господствующее направление литературы не только французской, но и европейской.
«Кандид» тоже имел большое влияние на литературу XIX века, особенно первых его десятилетий. От него пошла романтическая ирония. Флобер отзывался о «Кандиде» просто восторженно. К повести Вольтера восходит философский роман XX века, от Франса до Хаксли и Веркорд. Перескочив через двести лет, «Кандид» близок и современным авторам, и современным читателям. Свободная форма, ирония, открытая пародийность, фантастическое преображение жизни в соединении с прямым воспроизведением текущих событий, философичность и злободневность художественной прозы снова в чести.
Прежде всего бросается в глаза, что «Кандид» написан с обычным для Вольтера в этом жанре сказочным лаконизмом. В русском переводе Федора Сологуба, воспроизводимом, несмотря на его серьезные недостатки, в советских изданиях, он занимает всего 90 страниц среднего формата. В оригинале, в парижском критическом издании философских романов и сказок Вольтера Рене Помо 1966 года — и того меньше, 80 страниц, правда, более убористого текста. Между тем в этом маленьком романе 30 глав, и их очень трудно, почти невозможно рассказать короче, чем они написаны: столько схвачено событий, столько действует персонажей и, главное, столько высказано мыслей!.. Сам автор, правда, вслед за номером главы дает ей название, еще более лапидарно излагающее, о чем в ней говорится. И через всю книгу проходят философский спор, картины времени и биография автора.
Во внешне метафорическом плане первой главы барон выгнал Кандида, увидев, как тот целовался с его собственной дочерью Кунигундой.
Обратим внимание на вводное предложение, комментирующее решение «Тундер-тен-Тронка: «уяснив себе все причины и следствия». Оно заимствовано у Панглосба, представленного в этой же, такой крохотной и такой содержательной главе. Философ преподавал пародийно названную науку — метафизико-теолого-космолоникологию и «великолепно доказывал, что нет действия без причин и что в этом лучшем из миров замок монсеньёра барона был прекраснейшим из замков, а его супруга была лучшей из возможных баронесс». Зная биографию Вольтера до той поры и главного прототипа Панглосса, нетрудно догадаться, что автор походя высмеивал и лейбнициан-скую окраску галантности Кенига по отношению к маркизе дю Шатле. А в том, что этот мир не лучший из миров и замок Тундер-тен-Тронка не прекраснейший из замков, Кандид, простосердечный и поэтому воспринимающий все таким, как оно есть на самом деле, легко мог бы убедиться из факта своего изгнания, если бы не оставался все еще учеником Панглосса.