А философский спор продолжается. Панглосс оправдывает Лиссабонское землетрясение, данное уже не преображенно, а реально, тем, что оно тоже к лучшему. Повторяются аргументы, раскритикованные прежде всерьез в поэме, а теперь сатирически заостренные. Философ говорит: «Ибо в Лиссабоне есть вулкан. Он не мог быть в другом месте, потому что невозможно, чтобы вещи находились не там, где они находятся. Ибо все хорошо».
В главе шестой высмеиваются с такой ясе внешней легкостью местные мудрецы, которые «не нашли более верного средства предотвратить полное разрушение города, чем устроить великолепное аутодафе».
Панглосса и его ученика тоже схватили, одного высекли, другого повесили. И тут-то Кандид впервые усомнился в правильности доктрины своего учителя: «Если это лучший из миров, то каковы же другие?»
Воскрес и повешенный Панглосс — это же сказка, — но лишь для того, чтобы, как Кандид и Кунигунда, стать жертвой новых напастей.
Так чудесные спасения чередуются со страшными бедствиями, постигающими героев во всей книге. Вольтер в равной мере изобретателен, нагромождая те и другие.
И так же неизменно в вымышленные приключения героев вторгаются реальные события. Более того, каждое бедствие их вызвано этими событиями. Пострадав от Семилетней войны и лиссабонского аутодафе, Кандид вовлекается и в военные действия испанцев против королевства иезуитов в Парагвае.
Не прекращается ни в одной из глав — повторяю — философская дискуссия. Кандид, например, предполагает, что, поскольку они едут в другой мир (то есть на другой материк), там уже наверняка все будет хорошо. Конечно же, его надежды далеко не полностью оправдываются.
И так же Вольтер на всем протяжении книги пародирует авантюрный роман. Не только громоздит одно приключение на другое, но и вводит обязательный для жанра персонаж — преданного слугу героя Какамбо.
Самое причудливое смешение жанров и создает новый жанр.
Вместе с тем в «Кандиде» невероятное окружено обыденным согласно эстетике Просвещения, требованию, сформулированному Дидро. В очень точно реалистически описанном кабинете, с мраморными колоннами и трельяжем, Кандид встречает так же реалистически описанного немца, белолицего, краснощекого, преподобного иезуита-коменданта, который и оказывается чудом выжившим братом Кунигунды.
Приключения следуют за приключениями для того, чтобы автор мог опровергать доктрину Панглосса и высказывать якобы бы походя собственные взгляды не умозрительно, но подкрепляя их фактами и столь же содержательным вымыслом.
Преодолев ужасные препятствия и преграды, беглецы приезжают в единственную на свете благополучную страну (вымышленную)