Письмо кончается так: «Прощайте. Я Вас люблю, я Вам кланяюсь, я Вам обязан до конца моей жизни».
А Раймон Нав утверждает, что Вольтер всегда был с Дидро холоден.
Когда в 1762-м, едва вступив на престол, Екатерина II предложила Дидро перенести издание «Энциклопедии» в Ригу или какой-либо иной город ее империи, заверяя, что там «Словарь» встретит поддержку против всех демаршей, суля его редактору «свободу, покровительство, славу, чины — словом, все, что могло соблазнить людей, недовольных своим отечеством и мало привязанных к друзьям, и уехать» (письмо к Софи Волан), Вольтер ликовал и настоятельно советовал принять приглашение. Он был по-прежнему очень озабочен судьбой «Энциклопедии» и, сочувствуя Дидро — тому было очень трудно, — 25 сентября 1762 года писал ему: «Ну, прославленный философ, что скажете Вы об императрице России? Не находите ли Вы, что ее предложение самая веская пощечина, которую можно отпустить Омеру?»
Дидро не мог поколебать и авторитет Вольтера. На этот раз его ответ пришел очень быстро: «Нет, мой дорогой и очень знаменитый брат, мы ни в Берлине, ни в Петербурге не будем кончать «Энциклопедию»… Наш девиз — никакой пощады суверенам, фанатикам, невеждам, сумасшедшим, тиранам, и я надеюсь, Вы к нему присоединитесь».
И Вольтер, хотя и был тогда весьма расположен к «Северной Семирамиде», больше его не уговаривал и в значительной степени к «нашему девизу» присоединился.
Отношения их, действительно далекие сначала, когда Дидро был для Вольтера человеком таинственным, словно бы другой расы, и он не одобрял недостойной истинного философа работы компилятора и того, что тот «раб издателей», все улучшаются и улучшаются. Теперь уже, если на письмо долго нет ответа, Вольтер пользуется посредничеством д’Аржанталя или общего «почтальона» просветителей Дамилавиля. Дидро становится для него «братом Платоном», а Платона он высоко ценил; д’Аламбер же, несмотря на большую личную симпатию, был всего лишь «братом Протетажиусом».
А как Вольтер радуется, когда Екатерина II покупает у Дидро его библиотеку, оставив ее в пожизненное пользование хозяину и выплачивая большое жалованье ему как своему библиотекарю. Теперь у его дочери есть приданое, и сам он обеспечен и, значит, еще больше независим!
Принадлежность обоих к партии философов и все большая общность позиции определили и известное единство их эстетических взглядов. Конечно, было между ними и немало разногласий, но единство много важнее. В размежевании классовых сил в литературной борьбе XVIII века Вольтер и Дидро — единомышленники и союзники. Противники Просвещения одинаково враждебно относятся и i; классицистическим по форме трагедиям Вольтера и к мещанским или слезливым драмам Дидро. Для них не составляет разницы, нарядили ли Талию в философский креп или вовсе изгнали ее.