Клеветать на него продолжали и потом. Сочинения Вольтера не переставали подвергаться весьма неприятным для него операциям. Но зато теперь у него были Крамеры, а потом и Панкук. У писателя появилась опора в лице издателей.
Не один 63-й, но каждый том бестермановского издания корреспонденции Вольтера озаглавлен. Названия фернейских томов — «Танкред», «Часовых дел мастер», «Дело Каласа», «Жекс», «Война в Женеве», «Философский словарь» и еще много иных. Заглавием тома составитель подчеркивает лейтмотив переписки, сперва — десятилетий, затем — годов и под конец — нескольких месяцев. Чем длительнее была разлука с Парижем и особенно чем внешне неподвижнее жизнь Вольтера, но шире и активнее его деятельность, тем больше он писал и получал писем, все увеличивая и увеличивая число своих корреспондентов. На последние неполные шестнадцать лет жизни Вольтера, с 1762-го по конец мая 1778-го, приходится примерно восемь тысяч номеров из общего числа двадцать с лишним тысяч. Цифры приблизительны, потому что в нумерацию входят и письма третьих лиц о Вольтере. И все равно неутомимость больного старика в корреспонденции так же поразительна, как поразительна она во всем остальном.
Названия томов, разумеется, условны. В том-то и состояла одна из главных черт великого человека, что он занимался одновременно всем в еще большей степени, чем другие просветители. Вдумаемся: само название «энциклопедист» двузначно. Оно происходит от «Энциклопедии». Но имеет и тот смысл, что круг интересов и занятий этих людей был безграничен. А для двух последних десятилетий жизни Вольтера это еще характернее.
Конечно, несколько искусственно и выделение той неизменной стороны его существования, которую я, следуя Вестерману — а он, в свою очередь, пользовался ходячим определением, — называю «хозяин постоялого двора Европы».
Слава Вольтера все растет и растет. И, естественно, умножается число его посетителей, тем более что «патриарх» выезжает все реже и реже, а потом окончательно становится «фернейским отшельником».
Замок у подножья горы Юра постоянно осаждаем гостями. Они приезжают отовсюду. Не только из соседней Швейцарии, но и из Франции, Англии, Италии, Голландии, Германии, России.
Среди посетителей — друзья и единомышленники, члены партии философов: Мармонтель, Гримм, Морелле, Дамилавиль, мадам д’Эпине, «философ-бабочка» мадам де Сен-Жюльен, молодой Кондорсе. Д’Аламбер даже однажды, предполагая лишь остановиться в Ферне на несколько дней по дороге в Италию, никуда не уехал и прожил у боготворимого учителя несколько месяцев.